– Тогда грей мое место. – Он улыбнулся и зашагал обратно в коттедж.

Эми положила ладонь на то место, где он недавно сидел, и улыбнулась. Новый год, новый старт.

– Обязательно.

Джорджия налила себе коньяка, размышляя о том, как провести остаток дня. Обычно она отправлялась в гости к близким друзьям, Салли и Джианни Адами, на их знаменитые традиционные новогодние ленчи. С тех пор как Фредерик МакДональд и Андре Бауэр пять лет назад переехали в Зальцбург, Салли и Джианни остались единственными людьми, с кем Джорджия продолжала видеться после окончания сезона – того этапа ее жизни, от которого она намеренно пыталась отстраниться как можно дальше. С Салли и Джианни ее связывало множество воспоминаний, но ее друзья были настолько веселыми и ненавязчивыми, что отстраниться от них оказалось просто невозможно. К тому же Джорджия была крестной матерью их старшего сына, Лукаса, который, как бы пугающе это ни звучало, уже разменял шестой десяток, став успешным адвокатом и отцом четверых очаровательных детишек. А Джорджия помнила его совсем малышом, рожденным в Венеции, где Салли и Джианни прожили много лет до тех пор, пока не вернулись в Лондон. Еще утром Джорджия вытащила старый фотоальбом и стала просматривать старые общие фотографии: в Лидо, на площади Святого Марка, на мосту Вздохов. В Венеции Джорджия провела немало счастливых дней. Ее старая подруга оказалась права: там действительно были апельсины размером с футбольный мяч, а по городу перемещались на гондолах – и были красивые гондольеры, и раскрашенные, как леденцы, столбики торчали из воды, а каналы мерцали зеленью в солнечных лучах. Это было волшебно.

Джорджия взглянула на часы, размышляя о том, не поздно ли ей отправляться на ленч. Джианни обещал, что в этом году устроит нечто потрясающее, и грозился приготовить свои знаменитые коктейли лимончелло – он собирался отпраздновать недавнюю продажу международной сети итальянских ресторанов частной инвестиционной компании. Салли не понимала, почему в этом году ее подруга отказалась от приглашения. Впрочем, друзья не знали, насколько серьезно Джорджия больна. А поездка в Нью-Йорк отняла у нее много сил.

Но, по крайней мере, ее приключения на Манхэттене оказались именно такими, как она и надеялась. Она провела время настолько хорошо, насколько это вообще возможно в компании незнакомого человека, совсем не того, с кем она предполагала осмотреть достопримечательности Нью-Йорка.

Юная Эми Кэррелл оказалась приятной спутницей, но Джорджии было сложно не спотыкаться на каждом шагу и не представлять себе, как все могло бы быть, окажись рядом с ней Эдвард. Рождественским утром, когда Эми была у родителей, Джорджия наслаждалась продолжительной прогулкой по Централ-парку, представляя, что они с Эдвардом вместе.

Конечно же, она помнила внешность Эдварда до мелочей. У нее осталось лишь несколько его фотографий, но Джорджия смотрела на них так часто, что не могла бы его забыть, даже если бы захотела. Сложнее было припомнить менее очевидные подробности – его запах, то, как он двигался, как шутил, как улыбался ей, заставляя ее чувствовать себя на вершине мира. Пятьдесят лет не проходят бесследно – они постепенно размывают воспоминания, пока те наконец не поблекнут настолько, что будет сложно поверить в реальность происходившего.

В последнее время Джорджия много думала о смерти. Об этом сложно не думать, когда тело шаг за шагом уступает свои позиции. Джорджия злилась на себя за то, что позволила себе эмоциональный срыв в присутствии Эми. Эми была милой девочкой, и нечестно было сгружать на нее свои проблемы, которые никак ее не касались. Но возвращение из Нью-Йорка – из поездки всей ее жизни – напомнило Джорджии о том, что она готова закончить жизнь.

Смерть была неизбежна, и Джорджия знала, что ей осталось совсем немного. Две недели назад врач сказал ей, что она может прожить еще двенадцать месяцев. Вот почему она отказалась от приглашения на ленч у Адами. Это был ее последний Новый год, и она хотела провести его в компании своих мыслей и воспоминаний.

Единственное, что Джорджия знала о смерти наверняка, – она ее не боится. Возможно, это и было главным преимуществом одиночества. У нее не было детей, которых ей отчаянно не хотелось бы оставлять. У нее не было даже кошки, о судьбе которой можно было бы беспокоиться.

Джорджия уже решила, что оставит часть денег Лукасу, который, впрочем, и без того был достаточно богат. Часть ее средств пойдет на благотворительность, часть, конечно, Уиллу. Она радовалась тому, что купила Эми Кэррелл платье от Ральфа Лорена, и собиралась расспросить своего юриста о законных способах финансирования детского балета. Джорджия заработала свои деньги тяжелым трудом и не хотела бросать их на ветер, но чувствовала, что юная Эми может сделать с ее вложениями нечто особенное. Пусть даже это дело окажется не слишком прибыльным, оно наверняка принесет немало радости, а это оправдывает любые затраты.

Женщина мысленно сделала пометку: выяснить о планах Эми на этот вечер. И удивилась, когда ей по телефону позвонил Уилл и спросил, не смогут ли они с Эми забежать к ней на кофе. Была уже поздняя ночь, но Джорджия полагала, что молодым людям свойственно такое поведение: всю ночь не спать, встречая Новый год. Мысль о том, что Уилл и Эми приедут вместе, обрадовала ее. Джорджия знала, что у Эми есть бойфренд – рассказ о котором ей очень не понравился, – но, возможно, она сможет слегка подтолкнуть к сближению сына кузена и новую подругу. Она прожила достаточно долго, чтобы уметь определять хорошую пару с первого же взгляда.

Жужжание интеркома вывело женщину из задумчивости.

Она не ждала гостей, кроме Уилла и Эми, которые сказали, что появятся около шести. Джорджия выглянула сквозь тонкие тюлевые занавески на непривычно тихую Примроуз-Хилл.

– Джорджия Гамильтон?

– Да, – нерешительно ответила она, не сразу узнав голос.

Он был немолодым, хорошо поставленным, смутно знакомым…

– Это Кристофер. Кристофер Карлайл.

Это имя застало ее врасплох, и ей пришлось прислониться к стене. Джорджия глубоко вздохнула и на секунду закрыла глаза.

– Кристофер, – сказала она, взяв себя в руки. – Зачем ты пришел?

Она не хотела быть грубой, это вышло само собой.

– Могу я войти?

Джорджия слышала, как бьется ее сердце, когда ждала, пока Кристофер поднимется по лестнице. Естественно, ему потребовалось на это время: Кристофер был старше ее. Джорджия оставила дверь открытой и вернулась в гостиную, чтобы смотреть в окно.

Встреча с Кристофером стала для нее потрясением. Прошло пятьдесят четыре года, но прожитые годы исчезли в мгновение ока. Он все еще был высок и строен – возраст не добавил ему ни лишнего веса, ни сутулости. Блейзер и кремовые брюки свободного покроя были изысканными – он выглядел так, словно заглянул к ней по дороге на крокетный матч, и, если бы не январь, Джорджия могла бы так и подумать.

– Тебе больше нечем заняться в первый день нового года? – тихо спросила она, отпивая коньяк, который оставила возле бара.