— Нет! — Гневный возглас Мийи прервал мое самобичевание, разрушая стены лжи, которые выросли из желания выжить. Объясняя мне, что мне не надо быть гидраном, мне не надо быть псионом, чтобы разделить чью-то боль, что мне не надо быть чудовищем, чтобы стать человеком. Или не надо быть человеком, чтобы стать монстром… — Лицо Наох заполнило ее мысли.

Я прижал ее к себе здоровой рукой, закрывая глаза. Горячие слезы кипели во мне. Я проглотил слова: говорить показалось мне внезапно так же больно, как плеваться кровью.

Мийа коснулась моей омертвевшей ноги, неподвижно лежащей передо мной. Я попытался двинуть ею, не ожидая ничего, так как до сих пор не чувствовал ее. Ступня дернулась, вызвав у меня приступ беспричинного смеха. Переулок уже опустел, но недалеко я слышал грохот тяжелых ботинок, приближающийся к нам.

Мийа подняла голову — зрачки ее были широкими и черными.

— Ты уже можешь телепортировать нас?

— Не знаю, — прошептала она, концентрируя на мне внимание. Я почувствовал, как она достигла моего мозга нежно и уверенно, хотя едва могла контролировать свои чувства. — Куда мы отправимся?

Я покачал головой. Мои мысли были совсем пусты.

— Джеби, — сказал я безнадежно. — Где он? Отнеси нас к нему.

Стоило мне произнести его имя, как связь с Мийей прервалась и пропало щекочущее чувство предстоящей телепортации.

А повторять было уже поздно. Нас заметили, и раздались слова на стандарте. В мгновение ока мы оказались окружены десятком легионеров, ослепленные их фонарями. Лица за стеклами шлемов, нечеткие за мерцающим защитным полем, уставились на нас, направив в нашу сторону десяток пистолетов.

— Отмороженный, — сказал кто-то, скорее издеваясь, чем предупреждая, а мы вжались в пол, глядя на него.

Кто-то шагнул в кольцо окруживших нас, отключил защитное поле шлема, чтобы мы могли увидеть его улыбающееся лицо: Фахд.

— Какой удачный денек, — сказал он. Он положил плазменное ружье на плечо, словно в самом деле нас совсем не боялся. — Из всех уродцев, которые нам сегодня попались, больше всего мне хотелось заполучить вас. Поднимайся, полукровка. И ты тоже, сука из ДНО.

— Не могу, — ответил я. — Парализован. — Я взглянул на Мийю, пытаясь привлечь ее внимание, так как никак не мог почувствовать ее присутствие в своих мыслях. Она смотрела на Фахда. На ее лице не было страха или хотя бы непокорности, а только напряженная решимость.

Фахд махнул двоим из своей команды.

— Вытащите их оттуда, — приказал он. Затем снова направил на нас ружье. — Даже не думайте об этом, — пробормотал он. — Администратор Боросэйж хотел, чтобы тебя доставили живым, ублюдок. Насчет того, чтобы невредимым, он и не заикался.

Один из легионеров осторожно начал спускаться по ступенькам и внезапно упал, словно поскользнулся на чем-то, не замеченном мной. Он пролетел вниз по ступенькам и свалился на меня как мешок с песком.

Фахд выругался, внеся свою лепту в ругань, исторгаемую легионером и мной. Луч плазменного ружья ударил в спину упавшего легионера. Неужели Фахд настолько безумен, что жертвует жизнью одного из своих людей только для того, чтобы мы не скрылись? Ответ был передо мной. Не успел он второй раз нажать на спуск, как…

Ружье взорвалось в его руках со вспышкой жара, света, грохота. Даже под защитой неподвижного тела мертвого легионера, я чувствовал, как энергия полосует мои чувства, подобно огненному отблеску ада.

Когда ко мне вернулись зрение и слух, легионеры на улице шатались, крутились волчком, наталкивались друг на друга, Фахд скулил, пытаясь разбить защитными перчатками стекло шлема, словно желал вырвать свои ослепшие глаза.

Я сдвинул с себя мертвое тело и повернулся к Мийе. Она глядела на Фахда, слезы боли катились по ее лицу, искривленному страданием. Но глаза ее были подобны глазам охотящейся кошки, когда она наконец взглянула на меня.

Я почувствовал, как на мне замыкаются ее мысли, и мы телепортировались.

Наш прыжок завершился, и я шлепнулся на пол рядом с Мийей, не имея ни малейшего представления, где мы находимся и с чем здесь столкнемся. Выработанные на улицах рефлексы сработали, я сразу попытался вскочить на ноги, несмотря на слабость, но нога отказала, и я опять свалился, чувствуя, что еще одно подобное сотрясение организма — и меня вывернет наизнанку.

Я сидел на полу, пока голова моя не прояснилась. Мы находились в другом здании Фриктауна, которое казалось еще более унылым, чем виденные мною ранее. Вероятно, это был заброшенный склад, а не жилой дом. Но его превратили в жилье, наполненное старой мебелью и хламом. Где-то текла вода, просачиваясь, капая, не попадая в трубы; пахло сыростью и гнилью. Это помещение напомнило мне заброшенные дома, в которых я спал когда-то в Старом городе, напомнило мне, как одинок я был тогда — изгой среди изгоев, полукровка, урод.

Кроме нас в комнате были патриоты, окровавленные, в шоке, словно они попали сюда незадолго до нашего появления. Я узнал некоторых. Наох с ними не было. Выжившие, поглядывая на нас кто с удивлением, кто с безразличием, по очереди смывали с себя кровь, грязь, обрабатывали раны друг друга.

Мийа неуверенно поднялась на ноги, переводя взгляд с лица на лицо. Эхо боли от того, что она сделала с Фахдом, все еще отзывалось в ее теле, но ужас того, что сделал Тау со всеми нами, затмил эту боль в ее мыслях. Наконец она отыскала взглядом Джеби на руках у какого-то гидрана. Джеби зашевелился, словно почувствовал, что Мийа здесь. Она в мгновение ока оказалась с ним рядом, взяла на руки, поцеловала его в макушку и, закрыв глаза, стала нежно укачивать. На свету стали еще заметнее дорожки от слез, размывших пыль и кровь на ее щеках.

Я поднялся, опираясь о груду брошенных ящиков, потирая безвольно висящую руку. Вся левая половина тела начала покалывать и гореть, медленно возвращаясь к жизни.

— Тут все, кто вышел отсюда? — спросил я. Мийа покачала головой — она не знала точно.

— Возможно, остальные придут после того, как помогут раненым. — Она опустила глаза. Думает ли она о Наох? Что бы она ни думала, она не была готова делиться этим даже со мной.

Я пошел через комнату к ней, приволакивая левую ногу. Джеби вытянул руки, когда я подошел к ним.

— Кот, — сказал он. Это прозвучало так ясно, что мне не могло показаться.

Я остановился.

— Джеби, — прошептал я, прислушиваясь к сбившемуся дыханию Мийи. — Привет, Джеби. — Я улыбнулся, и он обхватил мою руку своими ручонками.

— Он назвал тебя по имени, — взволнованно пробормотала Мийа. — Он вообще ничего не говорил с тех пор, как… — Ее лицо, ее мысли, мой мозг наполнились чувством, которое не имело никакого отношения к боли.

— Знаю, — сказал я и посадил его к себе на колени. — Знаю. — Через Мийю я чувствовал, что чувствует Джеби, глядя на меня снизу вверх. Я видел себя его глазами, ее глазами, видел, как я улыбаюсь.