А потом это чувство прошло. Мы сидели в сыром помещении склада вместе с десятком других грязных, измученных беглецов, и все мы выглядели как мертвецы. Мое тело, покрытое синяками, наполовину парализованное, снова стало болеть.

— Так, — сказал я наконец. — И что теперь?

Никто не ответил. Я поднял глаза: лица окружающих меня окаменели. Я понял, что сказал это на стандарте.

— Поиграй со мной, — сказал на стандарте Джеби. Его лицо удивленно засияло, когда он обнаружил, что в этом мире, полном незнакомцев, есть человек, который знает его язык. — Пора играть!

На моем лице появилась улыбка. Я обрадовался, что можно подумать о чем-то другом, кроме того, как на меня сейчас смотрят патриоты.

Мийа недоверчиво покачала головой. Затем, с тенью улыбки, коснувшейся ее глаз, присела и стала учить меня играм, в которые они играли вдвоем, упражнениям, предназначенным для развития тела и контроля его действий мозгом малыша. Я сконцентрировал внимание на нас троих, пытался отгородиться от того, где мы сейчас находились, кем мы были и почему мы оказались здесь, почему с нами так мало других патриотов, ожидающих знамения, что чудо свершилось, знамения, которое не появилось.

Прошло довольно много времени, так что даже Джеби устал играть. Мийа покормила его и уложила спать на груду циновок. Он вцепился в нее, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Мама, — пробормотал он.

Она напряглась, пряча боль, которую вызвало в ее сердце это простое слово. Она подержала его немного дольше, мягко убаюкивая, прежде чем отпустить. Ее чувство горя и вины бродило по извилинам моего мозга.

Те гидраны, кто еще не лег спать, сидели, глядя на нее отсутствующим взглядом. Один из них, развязав платок, достал из него таку. Животное лежало на его руке, безжизненно неподвижное, застывшее. Слезы наполнили глаза гидрана и потекли по щекам. Он не стал вытирать их, словно даже на это у него не было сил. Я подумал, не это ли животное — трупик на ладони — я видел в ту ночь, когда познакомился с патриотами.

Если кому-то из гидранов в этой комнате хотелось что-нибудь сказать, то они говорили это так, что я не мог их услышать. У одного или двух еще осталась энергия на то, чтобы бродить взад и вперед, и их шаги звучали в мертвой тишине как невысказанный гнев.

Мийа села рядом со мной у ящиков, положив голову мне на плечо. И закрыла глаза. Я чувствовал, как размываются ее усталость, ее сомнения и надежды. Сон брал верх над всем — единственное спасение для нас. Я закрыл глаза, обнимая ее, прислонился к ней головой, ласково поцеловал ее волосы, желая ее, чувствуя, как тепло внутри у меня перерастает в горячее желание, даже не думая, что вожделение сейчас было так же невозможно, как надежда, держа ее в своих мыслях.

Я проснулся, разбуженный ночным кошмаром, по сравнению с которым блекло все то, где бывал мой мозг, когда я был под дозой. Я помотал головой, пытаясь прийти в себя. Рядом со мной Мийа сказала:

— Наох!

Наох стояла в центре комнаты, окруженная гидранами, которые, видимо, появились вместе с ней. Они все выглядели оглушенными, грязными, потерпевшими поражение. Наох медленно поворачивалась, разглядывая горстку людей, оставшихся от организации патриотов. Мы все выглядели не лучше. Ее движение напомнило мне, как Бабушка кланялась миру вокруг нее, но Наох не кланялась, и в глазах ее не было ясности. Ее взгляд остановился, наткнувшись на Мийю, задержался на мне, на наших руках и ногах, переплетенных, как наши мысли. Она рассматривала нас целую вечность. Не знаю, что было в ее мыслях, я чувствовал только, как дрожит в напряжении тело Мийи, когда ее облегчение от того, что Наох жива, внезапно снова превратилось в гнев.

— Вы последовали тому Пути, который вел вас к безопасности, — громко сказала Наох и посмотрела на остальных. Когда она снова перевела взгляд на Мийю, я заметил облегчение на ее лице.

— Благодари Биана, — сказала Мийа. Ее голос был слишком гладок, слишком хорошо контролируем. — Что это на тебе? — Она указала пальцем, и я заметил что-то знакомое, висящее на шнурке на шее Наох.

Наох взглянула на это, подняла глаза.

— Газовая маска, — ответила она.

Я оглядел стоящих вокруг Наох: у большинства из них были подобные штуки. Я выругался про себя.

— Значит, ты мне поверила? — резко спросила Мийа. — Ты поверила мне, когда я сказала, что они будут использовать газ? Ты сказала тогда, что это ложь!

Наох пожала плечами:

— Разумней было подготовиться.

— Но ты повела людей на мост. Ты не предупредила общину. Ты сделала так, что наших людей убивали, уродовали, забирали легионеры Тау.

— Так должно было быть, — мягко сказала Наох. — Ты знаешь это.

— Я знаю, что ты веришь в это, — сказала Мийа. Ее голос сорвался, она глубоко вздохнула. — Тогда, Наох, где моя газовая маска?

— У нас не хватало масок на всех. Они достались не всем даже в нашей группе, — прошипела Наох, — как ты видишь. Большинство спаслось и так. Но у тебя была бы маска, если бы ты не оставила меня, убежав к нему. — Она указала на меня, и я внезапно задумался, что она имела в виду: демонстрацию или вообще.

— Он вернулся к нам. Я говорила, что он вернется, — ответила Мийа.

Рот Наох скривился:

— Вернулся к тебе, не забывай. Мийа нахмурилась.

— Это неправда, — ответил я, понимая, что Наох специально сказала эту фразу. — Ты знаешь, как я отношусь к Тау. Знаешь, что я хотел остановить их. И можешь подтвердить это. Если захочешь. — Я сделал паузу, выдерживая ее взгляд, думая, что сказать, подбирая слова, которые она не сможет снова обратить против меня. Если у меня и был шанс спасти кого-то от этой напасти, то я мог воспользоваться им, лишь оставшись рядом с Мийей и Джеби, а следовательно, с патриотами.

— Он был прав, говоря, что это произойдет, Наох, — сказала Мийа, снова полностью овладев своим голосом. — Он был прав насчет Тау. Он ясно видел Путь. Он показал его мне.

— Ты не можешь предсказывать, — сказала мне Наох. — Ты просто телепат — и то не совсем. — Она махнула рукой, дискредитируя мой дар.

— Но я знаю, как думает землянин, — возразил я. Она нахмурилась.

— Ты был одним из тех, кто лишь доказал мне, что мы победим…

— Что? О чем ты говоришь?

— Ты говорил, что возможно с помощью дара разрушить компьютерную сеть. Если это правда, то должны быть способы удержать наших врагов от использования против нас любой их техники.

— Кроме того, ты знала, что они пустят в дело газ, — сказал я.

— Я не знала этого, — холодно ответила она. — Я видела, что они могут прибегнуть к нему, но Путь открыл мне, что, даже если это произойдет, мы все равно победим в итоге. Даже земляне использовали ненасильственные методы борьбы со своими захватчиками, чтобы изгнать их со своей земли. Мийа рассказывала мне о землянине по имени Ганди.