– Правда же?

Он переступил с ноги на ногу и спросил:

– Значит, ты сама поехала рожать?

– Ну да. У меня было немного времени в запасе, – кашлянула она. – Ничего сложного.

Теперь, когда все закончилось, ей действительно казалось, что поездка в больницу не была чем-то чрезвычайным.

– Лучше бы ты позвонила мне.

– Я не смогла, – призналась Нэт.

– А я вот решил, что надо к тебе съездить, – нервничал Эсром. – Хорошо помню, как мама рожала моих братьев и сестер. Нас выставляли из дома и не разрешали заходить в комнату, но я слышал все, что там происходит. Когда роды заканчивались, в доме прибирали, а потом разрешали нам вернуться и посмотреть на новорожденного. Мама, помню, сидела на кровати с ребеночком, а ее волосы были заплетены в косу.

Нэт понимающе кивнула.

– Я просто решил, что кто-то должен навестить тебя, увидеть ребеночка, – продолжал ковбой. – А иначе… Я не знаю… Это все равно что чудо, которого никто не видел.

Нэт молчала. Ей вспомнилось, как Пол впервые увидел новорожденную Саманту, а позже – Лидди. Когда он брал дочурку на руки, его лицо озарялось восторгом и каким-то благоговейным ужасом.

Он очень-очень осторожно держал свое чадо на руках и выглядел при этом немного растерянным. А Нэт была как в тумане и, сидя рядом, жадно вдыхала запах табачного дыма и аромат свежей рубашки. И это были родные запахи, наполняющие спертый воздух палаты чем-то приятным и знакомым. Пол спрашивал, все ли в порядке, и она всегда, не особо кривя душой, отвечала, что да, все хорошо. Но в то же время ей страшно хотелось упасть кому-то в объятия и плакать сотню лет.

Эсром не сводил с нее глаз. Она вернулась к реальности и улыбнулась.

– Как у тебя дела? – спросила она. – Как работается на пожарной станции?

– Все отлично. Меня приняли на полную ставку. Возможно, буду еще где-то подрабатывать. Пока не знаю.

– Замечательно.

Она продолжала улыбаться. Ей было приятно общество ковбоя. Не хотелось, чтобы он уходил.

Акушерка, вынырнув из-за ширмы, поправила шапочку и затараторила:

– Ах, мистер Кольер! Здравствуйте! Мы сейчас закончим купать вашу дочь и принесем ее.

Эсром поднял руки, как бы сдаваясь:

– Я не…

– Это ваш первый ребенок? Ничего, вскоре ко всему привыкнете. А теперь выйдите ненадолго. Миссис Кольер! Мне надо проверить… – понизила она голос до шепота, – ваше кровотечение.

– Да? – немного расстроилась Нэт. – И он должен уйти?

– Видите ли, – начала объяснять акушерка, – мне кажется, вам будет более комфортно, если мы сделаем это в приватной обстановке. Вы же не против, мистер Кольер?

Естественно, Эсром должен уйти. Разумеется, ему нельзя здесь оставаться. Нэт понимала, хотя и не совсем отчетливо, что вообще больше не имеет права видеться с ним. Но он дал ей столько положительных эмоций, произвел такое благоприятное впечатление, что у нее просто не было сил прогнать его.

– Рад, что у тебя все в порядке, Нэт, – начал прощаться Эсром. – Тебе что-нибудь нужно? Хочешь, отвезу тебя домой, когда вас с дочкой выпишут?

Акушерка странно посмотрела на него, но даже недоумение не слишком изменило выражение ее лица. Улыбка была приклеена намертво и никуда не девалась, что бы вокруг ни происходило.

– Все в порядке. Большое спасибо. Было приятно тебя увидеть. – Нэт перевела взгляд на акушерку и, наплевав на все предрассудки, внезапно добавила: – Жаль, что тебе надо уходить.

Эсром посмотрел на нее, как будто хотел что-то сказать, но потом взглянул на акушерку, кивнул и, попрощавшись, вышел из комнаты.

Вполне возможно, они больше не увидятся. До сих пор, пока она носила ребенка под сердцем, игнорировать такой вариант развития событий было куда легче. А теперь, когда Эсром неожиданно явился в больницу, эта мысль показалась ей куда более жестокой, чем прежде. Да что там говорить, просто невыносимой! Она откинулась на подушку, а акушерка, подняв простыню, развела ее колени в стороны.

– Здоровы как лошадь, – сообщила она, меняя полотенце. – Дорогая, все через это проходят. Это проклятые гормоны. Как начнете кормить грудью, станет полегче.

– Извините, – сопя и всхлипывая, сдавленным голосом произнесла Нэт.

– Ничего страшного. Я принесу что-нибудь, чтобы вы могли заснуть.

– Я соскучилась по Сэди. Ее не закончили купать?

– Пойду проверю. А вам, милая, надо отдыхать.

Акушерка подоткнула Нэт простыню, как тяжелобольному ребенку, и скрылась за ширмой.

Нэт сомкнула веки. Мистер Джексон и его отпрыски ушли. Наступила оглушительная тишина. Казалось, она наваливается со всех сторон и сейчас просто раздавит, но тут принесли дочь. Малышку завернули в несколько пеленок, сверточек был похож на живой ромб. Нэт взяла Сэди и прижала к себе.

– Привет, – поздоровалась она. – Привет, родная.

Жаль, что Эсром этого не видит. Жаль, что Пола нет рядом. Впрочем, чудо не осталось незамеченным, ведь она здесь и видит его своими глазами.

Сэди начала извиваться на руках. Глазки – две маленькие щелочки. Девочка издала едва слышный вздох. Нэт подумалось вдруг, что ее крошка почти ничего не весит, но в то же время весит так много.

Пол

Внизу виднелась горная гряда, опоясывающая восток штата Айдахо. Из иллюминатора горы казались заостренными зубьями незахлопнувшегося капкана. Горы были голубовато-белыми, хотя из-под снежного покрова, типичного для этого времени года, виднелись коричневые участки. Полу повезло: он сидел возле иллюминатора, диаметр которого не превышал длины ладони, в хвосте большого армейского грузового самолета. Мир под ним был красивым и холодным, почти пустынным. Тонкие линии дорог сходились у малюсеньких кружочков городов, а потом снова вытягивались в одинокие пунктиры на совершеннейшем безлюдье. Теперь ему казалось непостижимым, что он оставил свою семью в одном из этих серых кружочков посреди дикой местности.

Самолет начал заходить на посадку, и его стало трясти. Пол окинул взглядом девятерых других пассажиров, тихо застывших в сером нутре стальной птицы. Их лица выражали легкую тревогу либо нетерпение – в зависимости от того, к кому они возвращались и сколько времени отсутствовали.

Постепенно мир внизу принял более цивилизованный вид. Пол видел движущиеся по дорогам автомобили, обнесенные изгородью дворы, занесенные снегом металлические детские площадки… Преодолевая порывы ветра, самолет постепенно снижался, земля становилась все ближе. Несколько секунд они неслись над мертвым заснеженным полем аэродрома. Шасси коснулось взлетно-посадочной полосы. От удара самолет подскочил. Пол ощущал, как встречный ветер тормозит движение.