Маленький, но есть.

Мантихора приветственно встрепенул хвостом, непонятно и как-то резко отпрыгнул от меня в сторону и, словно бы заранее зная, подбежал к камере где находились Витор и Ашка. Я открыла клетку, Митька вошел и совершенно бесцеремонно водрузил обоих себе на спину. Витор простонал.

У этого кота точно есть сознание и он точно руководствуется далеко не звериными инстинктами. Наблюдая, как Митька тихо проносится мимо меня к двери, немного пыхтя от напряжения и скрываясь где-то в проходе, я поверила в то, что мантихоры являются реинкарнацией. Других объяснений все понимающего взгляда, поступков не свойственным обычным животным, я не нашла.

В воздухе кроме Митькиного, витал запах дракона. Снежок протиснуться не заметно сюда не мог, видимо ждал где-то снаружи и принимал гостей.

Как они отреагируют, когда поймут, что их принцесса мертва? Она та, кто приютила их, та, кто приняла, наплевав на предрассудки и уговоры окружающих, кто действительно по-настоящему их любила и ничего не требовала в замен… Как они себя поведут?

Митька вернулся за Бьером. В начале он хотел подхватить принца, но почему-то передумал. Скорее всего у Бьера внутреннее кровотечение и кот смог лучше меня оценить состояние пленника. Аккуратно расположив на спине мантихоры любимого мужчину, я с великим облегчением наблюдала, как кот возвращается уже за следующими пленными.

И кое-что опустила из виду. Точнее кое кого…

Когда Митька уже подхватил принца и мы вместе направились к выходу, выпущенная стрела поразила мантихору в заднюю лапу, от чего кот взвыл и поскользнулся на ступеньке моментально скатившись вниз вместе с Шаласом.

Резкий удар по голове чем-то холодным и тяжелым тут же отключил мое сознание.

А ведь почти удалось… но хоть кто-то получил шанс.

– вот тварь! – рычал незнакомый голос, прямо перед тем, как я потеряла сознание…

* * *

Нас приковали к стене внутри закрытой кареты для перевозки пленных, особо опасных заключенных и прочих гадов. Крепко. Не вырваться даже мне. Два стражника внутри, еще больше снаружи. Сколько мы так ехали я не знала, но принц лишь раз приходил в сознание. Все остальное время бредил, шепча имя принцессы. Он звал ее. Все время звал.

А она была совсем рядом. В соседней карете. Это стало понятно по разговору между стражей.

Карета резко затормозила. Я с трудом различала звуки да и запахи уже путались. Вначале показали принцессу. Послышался сдавленный хлип и судорожный вдох. Мужчина явно до последнего надеялся, что слухи о ее кончине не имели под собой основы.

Потом резко отворилась и наша дверь, впуская яркий солнечный свет и свежий воздух.

Молодой человек с ненавистью уставился на меня, затем на принца. Бледный, измученный, он с отвращением захлопнул дверь.

– зовите палача, – приказал тот, – сестру отнесите в ее детские покои. Мы похороним ее сразу после казни.

– похороните? – удивление смешалось с разочарованием, видимо этот факт в планы не входил, а заблаговременный кляп во рту не давал мне возможности хотя бы намекнуть, что дело тут куда более серьезное, – но она же отпрыск ведьмы!

– молчи! Она в первую очередь принцесса! – властный голос заставил захлебнуться стража собственным возмущением, – выполнять приказ!

Через некоторое время послышался звук ревущей толпы. Люди возмущались, кричали, злились. Требовали крови и мести. Разъяренная толпа с жаждой насилия и торжества справедливости была готова совершить самосуд. Кто-то бросил камень, кто-то что помягче и более прогнившее.

Никогда не думала, что конец будет именно таким. И в данной ситуации, как бы прискорбно это не звучало, но я не видела выхода.

Потом все стихло. Вышел придворный, стал зачитывать приговор, попутно агитируя толпу на еще большую жестокость.

«и эти животные истребляли наши деревни!» – возмущались в толпе!

«воровали детей!»

«убили принцессу!»

«казнить!»

Меня и Шаласа вытащили на ярко освещенную площадь. Смотреть было очень больно, глаза резало, инфекция поразила слизистые и те, соответственно, нагнаивались, скрепляя ресницы прочной коркой (так вот как Эллин мучилась тогда), но даже этот факт не помешал разглядеть Сьена в первых рядах. Потерянный, уставший, он с непонятным страхом в газах уставился на искалеченное тело принца, а там было на что посмотреть…

Мы стояли на коленях, напоенные какой-то дрянью, полностью лишенные возможности сопротивляться. Принц дернулся, попытался что-то сказать, но его просто приложили мощным ударом в живот, от чего тот тут же согнулся, заходясь в приступе кашля.

Толпа ликовала.

Толпе было наплевать. Она жаждала нашей смерти, она поверила каждому слову своего царя чего и следовало ожидать. Иначе просто невозможно.

«…приговаривается к смертной казни через обезглавливание за жестокое убийство…»

Несколько минут и приговор зачитан.

Шалас лежал очень тихо, смотря куда-то вдаль совершенно стеклянный взглядом.

Толпа молчала. Ожидание и нетерпение, при этом гудящая, страшная, убивающая тишина.

Капли дождя медленно забарабанили по деревянному помосту. Грозовые тучи поразительно быстро заволокли небо и где-то за облаками раздался гром, постепенно разрастаясь на пути к земной тверди заставляя содрогнуться всем телом несмотря на ту гадость, которой нас напоили…

Холод.

Палач снял с начищенного до блеска лезвия защитную ткань.

Оно звенело, оно просило. Требовало.

Размах.

Принц напоследок посмотрел на меня. Обреченно, зло, словно ждал чего-то. Или встречи с кем-то уже на том свете. Ждал встречи с ней, с Эллин.

Вибрации металла, ощущение наслаждения человека, нависшего над нами…

Худая тонкая рука взмыла вверх в свете пронзающих уже почерневшее небо молний.

– Замена! – громкий, до боли в душе знакомый голос разорвал тишину ввергая в шок толпу.

Раскат грома, словно в подтверждение сказанного.

Принц узнал.

И я узнала.

* * *

«что происходит?»

Я резко ощутила жаркие прикосновения к коже на щеках, чьи то слезы, упавшие мне на лицо, запахи крови и грязи. Ощущение невесомости и полного отсутствия возможности двигаться напомнили тот момент с Вереном после борьбы с нежитью. Сейчас то же самое?

«Нет, принцесса. Не то же самое».

«Тогда что происходит?»

«Все просто. Ты умерла».

«не понимаю»…

Я почувствовала, как кто-то вынес меня из камеры. Голова неестественно запрокинулась назад, но боли я не ощущала, только пересохшее горло и разбитые в кровь губы. Они сидели в камере, я видела. Я почувствовала их скорбь, увидела лицо принца исказившееся болью. Их кровь…