— Да… Ты знал, что она болела?

— Да, конечно. Я общался с ней все эти годы, навещал в больнице все время, на похоронах тоже был. Сейчас я поддерживаю связь с ее родителями. Мы с Жюли иногда ездим к ним в гости. Смерть единственной дочери сильно их подкосила, и мы помогаем, как можем.

Мэриэн снова со всей силы вцепилась в мою руку, а по ее лицу уже потекли слезы.

— Я думаю, тебе тоже стоит их навестить, Кнопа, — продолжает Андре. — Они будут тебе рады.

— Нет, — говорит хриплым голосом. — Они не будут мне рады.

Андре качает головой.

— Ты ошибаешься. Будут очень рады. Съездий к ним как-нибудь. Если переживаешь, можем все вместе съездить, — и он смотрит на меня.

— Мы всю неделю будем в Париже, — отвечаю ему. — Можем съездить. Оставь нам свой телефон.

Я понимаю, что должен взять это дело в свои руки. Мэриэн сейчас снова начнет заниматься самобичиванием, винить себя во всех грехах и страдать. И телефон этого парня мне нужен не только для того, чтобы съездить с ним навестить родителей Флёр, но и чтобы Мэриэн поддерживала с ним отношения в будущем. Ей нужен ее друг, которого она потеряла много лет назад и по которому всегда скучала.

Андре диктует мне свои цифры, я их сохраняю и диктую ему свой телефон и телефон Мэриэн. Даже оба ее номера: российский и французский.

— Жюли тяжело долго стоять на ногах, поэтому мы пойдем присядем. Звони, Кнопа, в любое время, когда захочешь. Я буду рад снова с тобой общаться. И приезжайте к нам с Жюли как-нибудь в гости.

— Конечно, — отвечаю ему. — Обязательно будем общаться.

— Спасибо тебе, Андре, — шепчет ему. — Что поддерживал Флёр, когда она болела.

Он снова ее обнимает и уводит свою жену к скамейкам.

Мы с Мэриэн возвращаемся в наш угол. Она теперь выглядит потерянной и задумчивой. Я обнимаю ее за плечи и тихо говорю:

— Дорогая, не переживай. Ты нашла своего друга, мы будем общаться с ним и с его женой. Съездим к ним в гости, пригласим их к нам в Москву. Ты будешь с ним созваниваться, переписываться… Все будет хорошо.

Она молчит, и я чувствую, как ее спина в моих руках медленно расслабляется.

— Да, ты прав, — говорит через какое-то время. — Теперь все будет по-другому.

Она аккуратно высвобождается из моих объятий и снова берет меня за руку.

К нам продолжают подходить люди, чтобы выразить Мэриэн соболезнования. В какой-то момент я замечаю, что ее это уже тяготит, но ничего не поделать. Уйти нельзя. Я лениво скольжу глазами по толпе людей и встречаюсь взглядом с ним…

Брюнет с фотографии, на которой они вчетвером стоят у лестницы в школе. И если блондином оказался Андре, значит, этот брюнет — Себастиан. Думаю, он заметил нас намного раньше, чем я его. Может, даже еще когда я крепко обнимал Мэриэн.

Он смотрит ровно на меня, и его лицо не выражает ни одной эмоции.

— Мэриэн, — я слегка склоняю к ней голову. — Думаю, тебе еще кое с кем нужно поговорить.

Она вскидывает на меня голову.

— С кем?

— С Себастианом. Он тут. — И я слегка указываю ей глазами в его сторону.

Я замечаю, как Мэриэн тяжело сглатывает. Затем выпускает мою ладонь и медленно поворачивает голову туда, куда я ей указал. Смотрит на него несколько секунд, а затем отрывается и направляется в его сторону.

POV Мэриэн

Он не изменился. Прошло больше четырех лет, а он такой же. Черные, как смоль, волосы, черные, как угли, глаза. Гладко выбритое лицо, широкие плечи, выдающие в нем футболиста в прошлом. Он смотрит немигающим взглядом, как я к нему приближаюсь, и дышит очень ровно.

Я знаю, что, когда Себастиан нервничает, он начинает быстро дышать. Сейчас он спокоен.

— Здравствуй, Себ, — говорю ему тихо, когда подхожу вплотную.

— Здравствуй, Кнопа, — он улыбается мне уголками губ. — Прими мои соболезнования, хоть вы с сестрой всегда и ненавидели друг друга.

— Спасибо. Как твои дела?

Он безразлично пожимает плечами.

— Нормально, в целом. Ты как?

— Я хорошо.

— Вышла замуж? — и он слегка кивает головой в сторону Егора.

— Еще нет, но планирую. Пока только переехала к нему в Россию.

Себ удивленно вскидывает бровь.

— Он русский, — поясняю, — живет в Москве. В июле я к нему переехала.

— Ого, Кнопа. Вот это да! Дай угадаю. Ты сейчас учишь русский язык, чтобы прочитать в оригинале всю русскую литературу. Я прав?

Я не могу сдержать улыбки. Себас знает меня, как никто другой.

— Да, ты абсолютно прав. Ну а как твои дела, Себ? Планируешь жениться?

— У меня все нормально. Работаю адвокатом в семейной фирме. Встречаюсь полтора года с девушкой. Пока все хорошо, а дальше видно будет.

— Я рада за тебя. Надеюсь, у вас все сложится.

Он ухмыляется. Медлит пару мгновений. Он всегда так делает, когда собирается с мыслями, чтобы сказать что-то важное.

— Знаешь, я сейчас уже отошел от нашего разрыва и поэтому могу мыслить и анализировать ситуацию трезво. У нас не было шансов изначально. Не Элайза, — он машет головой в сторону гроба, — была твоей сестрой, а Флёр. Я не понимал этого. Наш с тобой союз был обречен ровно с того момента, как я первый раз поцеловал Селесту. Если бы я еще тогда в 14 лет разобрался в своих чувствах и понял, что на самом деле мне нужна ты, то у нас бы все было по-другому. Но все случилось так, как случилось. Значит, не судьба. Я надеюсь, ты будешь счастлива, Кнопа.

Он говорит это так искренне, что у меня невольно выступают слезы. Я смотрю в лицо человека, которого когда-то очень сильно любила, и совершенно ничего к нему не чувствую, кроме уважения и благодарности за когда-то подаренное счастье. Да, мы были счастливы, но просто не судьба.

— Себ, спасибо тебе за все. И прости меня, что так поступила с тобой.

— Тебе не за что извиняться. Просто мы с тобой не созданы друг для друга.

— Наверное… Знаешь, я так иногда скучаю по нашей школьной дружбе. Жаль, что все так между нами обернулось. Тут, кстати, Андре. Ты видел его?

— Да, только что с ним поговорил, обменялся телефонами. Никогда не поздно возобновить общение с людьми, которые были тебе дороги.

— Думаю, ты прав…

Мы крепко обнимаем друг друга на прощанье. Вряд ли мы с ним еще когда-нибудь увидимся. Я безумно скучаю по нашей школьной дружбе, но сейчас ее между мной и Себом быть не может. Наши пути разошлись навсегда. Егор прав. Бывает первая любовь, а бывает настоящая.

— Не вини себя в том, что случилось с Флёр, — говорит мне на ухо. — Ты ни в чем не виновата. Никто из нас не виноват.