Рядом взвизгнули тормоза, и Тина отскочила, с ненавистьювзглянув на желтенький двухместный «Пежо», похожий на нахального жука. Совсемне смотрят люди, куда едут, залили небось глаза…

– Эй, леди! – окликнул водитель. – Вы не меня ждете?

Тина насупилась, отвернулась.

Больно надо! А странно: он почему-то говорит по-русски ипочему-то голосом Георгия…

Обернулась, почти задыхаясь: если почудилось, она умрет,просто умрет на месте от разочарования!

Не почудилось. Он уже стоял рядом и пытался разжать еестиснутые судорогой пальцы:

– Одежонку-то отдашь – или как? Что, новый транспорт ненравится? Ничего, зато знаешь какую этот «жучок» развивает скорость?!

– Где ты его взял?! – Тина наконец-то разорвала цепи немоты.

Георгий, зайдя за машину, торопливо переодевался, шуршапакетами.

– Махнул не глядя, – усмехнулся он. – Еще когда проезжалибензоколонку, заметил компанию ребят. Таких, знаешь, наширявшихся. Они безпредрассудков, не встречают по одежке. Ну, вернулся к ним. «Нравятся, – говорю,– мои колесики?» – «Клево, – говорят, – класс!» – «Махнем?» – Хочется, дескать,несколько разнообразить жизнь. «А чего ж, – говорят, – давай, разнообразь!» Впридачу мне еще полный бак бензина залили. Так что живем!

– А вдруг и эта машина в розыске? – с деловитым видомпоинтересовалась Тина.

– Возможно, – кивнул Георгий, появляясь уже одетым и споловинкой гамбургера в руке. Сунул ее Тине. – Главное, чтобы нас не связали сэтим грабежом. Эх, хоть бы какой-нибудь документ имелся! Тогда можно было б вслучае чего сказать: мол, купили так, по случаю, ничего не знали… Нет, придетсявсе-таки ехать к Виктории. Или хотя бы позвонить ей. У тебя карточки нетслучайно?

Тина, насупившись, сунула руку в карман, куда перепрятала изпрежней куртки все трофеи. Протянула свой паспорт.

Георгий глянул на фотографию. Потом ей в лицо – недоверчивоглянул, будто не находил сходства с оригиналом.

– Выходит, ты действительно намеревалась удрать от меня? –проговорил таким тоном, словно жалел, что это предприятие не удалось.

Георгий как закрыл рот на замок, так и давил молча напедали. Желтенькая двухместная коробочка на колесах и впрямь развивала оченьдаже неплохую скорость. Тина едва замечала пролетающие мимо указатели.

– Куда мы едем? – решилась наконец спросить.

– В Зулейку.

– Куда?!

– Никогда не слышала? Да, это место мало кто знает. Курортна побережье, потрясающей красоты бухта, великолепный пляж, горы… Чем-тонапоминает Карадаг. Бывала на Карадаге?

– На Карадаге? А это где?

– Так, с тобой все ясно. Карадаг – горный массив в Крыму. АЗулейка – на Средиземноморском побережье.

– Название странное. Турецкое, что ли?

– Да. Существует древняя легенда о девочке из рыбацкойдеревушки… Девочку похитили турки. В пятнадцатом, кажется, веке, когда всех тутдержал в кулаке рыжий пират Барбаросса. Ну, украли девочку, перекрестили ее вмусульманку Зулейку. Шли годы, но она от страха и всего пережитого сошла с умаи как бы навсегда осталась маленькой девочкой, которая все время ждет, когдасможет вернуться к маме. Только имя свое настоящее позабыла: Зулейка даЗулейка. А дом, деревушку – это помнила. И наконец каким-то чудом – легенда обэтом умалчивает – Зулейка вернулась на родину. Прибежала домой, а там какие-точужие люди. Рассказала им свою печальную историю, а те плечами пожимают. Потомкто-то вспомнил… Да, было что-то подобное. Но очень давно, полвека назад. Неповерила Зулейка. Тогда подали ей зеркальце, поглядела она на себя – и увиделастаруху. Упала – да и умерла.

– О господи, кошмар какой! – поежилась Тина. – Прямо сердцеразрывается. Зачем в честь такой жути назвали курорт?

– Он находится как раз на месте той деревушки, где жила икуда вернулась Зулейка.

– Вернулась, чтобы умереть.

– Да. Зато умереть на родине.

Что-то такое прозвучало в его голосе…

Тина взглянула на него искоса.

Лицо Георгия казалось усталым, постаревшим. У нееперехватило дыхание.

Да что же это с ней было? Куда, в какое бегство собралась?От себя-то не убежишь…

– Ты… не расскажешь мне, что там произошло у Голуба? –спросила неожиданно для себя самой. Нет, если честно, Голуб и «Просперити»интересовали ее сейчас лишь постольку-поскольку. Даже образ Зои-Вики несколькопоблек.

– А что рассказывать-то? – дернул плечом Георгий. – Толькотакой прекраснодушный Манилов, как я, мог всерьез рассчитывать на этот разговори верить в раскаяние нашего будущего президента. Конечно, когда сказал опленке… это его подкосило. И все же – как я теперь анализирую его реакцию –выглядел он не столько напуганным, сколько возмущенным. Как если бы былубежден, совершенно уверен, что кассета всего одна, а оказывается… Наверное,эти, из «Просперити», уверили его, что копий нет. После нашего разговора,конечно, он бросился им названивать и возмущаться… Их реакция последоваланезамедлительно, ты сама видела. Но, строго говоря, все было не зря! И даже то,что ты нас с Викторией видела. Иначе не разозлилась бы, как не знаю кто, некинулась бы бежать, а я не бросился бы за тобой… И мы бы сейчас лежали подобломками всего того антиквариата. У тебя действительно какое-то чутье… Ты дажеиногда отчета себе в этом не отдаешь, а знаешь, что случится. Жаль, что мнеэтого не дано.

– Нет, тебе просто не хотелось терять веру в этого человека,– кивнула Тина.

– Да уж. И умирать не хочется, конечно, хотя, видимо,придется, – проговорил он как-то странно, задумчиво, словно не слышал себя.

Тина в испуге повернулась:

– Ты о чем?

Георгий встряхнулся:

– Что?.. Да так, мысли вслух. Думаю, Голубу там, в Афгане,очень уж не хотелось на чужбине погибать, оттого все и вышло.

– А ведь сколько погибло! – вздрогнула Тина, и лицо Рока,«юного нахимовца», промелькнуло перед ней, вселив в душу непонятный страх.

– Знаешь что? – неожиданно повеселел Георгий. – Я вовсе нехочу тебя пугать, но, по-моему, за нами «хвост».

* * *

Он резко прибавил скорость. Тину швырнуло на спинку сиденья.