Пока Рикко, нехорошо на меня косясь, разминал затекшие от пут руки, я уныло изучал его выдающуюся мускулатуру рук, понимая, что дела мои плохи.

Да, верхние конечности у него внушительные. Он что, молотобойцем у кузнеца подрабатывал? Похоже на то.

А вот пресс выглядит уже не настолько угрожающе. Его попросту нет. То есть он, разумеется, должен быть, но полностью скрыт дряблыми жировыми отложениями. Не сказать, что Рикко страдает от ожирения, но сбросить килограммов шесть-семь ему явно не помешает.

Лишний вес — это хорошо. Это слегка уменьшает его бонусы от завышенной Выносливости и ухудшает прибавки от Ловкости. К тому же если у противника скверно развит пресс, может, и скрытые в штанах ноги тоже не отличаются силой?

У опасного бойца развито все, а не что-то одно. Я худощавый, но про меня не скажешь, что руки у меня сильнее ног. Все смотрится гармонично.

И это тоже плюс.

Надеюсь — весомый.

А еще я далеко не тот дистрофик, которого в фактории назначили на самую примитивную работу. Ни на что другое, кроме сбора черемши, я тогда не годился.

Но прошло время, и время это потрачено не зря. Я хорошо питался, трудился на свежем воздухе, занимался саморазвитием. Кое какие мышцы нарастил, рефлексы выработал. Жаль, не так серьезно, как хотелось бы.

Времени не хватило.

Эх, мне бы хоть год спокойной жизни…

А лучше два.

Здоровяк, прежде маячивший за спиной Мелконога, подтолкнул Рикко в моем направлении:

— Хватит уже руки гладить. Заласкаешь так себя. Не тяни время.

Что же, моего противника здесь не любят. Даже хорошенько размяться после снятия пут не позволили. Понятно почему. Значит, всей душой за него болеть не станут. Тоже дополнительный плюс, ведь, как известно всем спортсменам, поддержка трибун — это весомая прибавка к шансу на победу.

И у Рикко этой прибавки не будет.

Громила между тем прошелся между нами и громко пояснил несложные правила боя:

— Можете бить, кусаться, выкручивать руки, рвать рты, давить глаза. Это бой до смерти, ничего не запрещено. Живым останется только один. Кто попробует убежать, того вытолкают назад, в круг. И могут при этом по шее надавать, это не запрещено. Если не хотите, чтобы вам врезали сзади по почкам, держитесь подальше от края круга. Давайте, начинайте.

И все? А где же гонг?

Как-то у них это буднично.

Впрочем, зрители не подкачали. Тут же начали жестикулировать и выкрикивать ругательства вперемешку с призывами поубивать друг дружку самыми жестокими способами.

Похоже, меня тут тоже не очень любят.

Неблагодарное это дело — быть чужаком…

Рикко бросился ко мне с прямолинейностью атакующего носорога. Похоже, он не только от песка отплевывался да руки разминал, он тоже произвел кое-какие подсчеты. И решил, что я легкая мишень.

Да уж, тот случай, когда природа на ум не расщедрилась. Лучше бы ему помереть здесь и сейчас, чем растягивать свое существование дальше. На Крайнем севере живут не те люди, которые прощают столь грязные преступления, ему так или иначе не жить. В фактории за подобное преступление полагается сидеть на колу, если не что-нибудь похуже придумают, вот и здесь обязательно организуют самую ужасающую казнь. Ведь ни слова не сказали, что в случае победы отпустят или хотя бы смягчат наказание. Приз полагается лишь мне.

Может, он это и понимает, но природе не прикажешь. Хочет жить. Жить именно сейчас, а не позволять себя убивать какому-то худосочному чужаку.

Набирая скорость, Рикко выставил вперед руки с растопыренными ладонями. Собирался схватить, подмять, задавить своей массой, превратив каждый грамм здорового и лишнего веса в оружие.

А я, присев в последний миг, одновременно врезал так, чтобы ребро моей ладони угодило между разведенными указательным и средним пальцами противника, после чего стремительно откатился в сторону, левой рукой при этом зачерпнув жменю песка.

Рикко вскрикнул обиженно-недоуменно. Удар вышел болезненным и неожиданным. Здесь ведь не принято по рукам колотить, да еще и ребрами ладоней. Но зря я, что ли, тренировался, постукивая по-всякому по подходящим предметам и поверхностям? Да и рукопашный бой у меня на одиннадцатом ранге. А это даже без серьезной тренировочной базы — очень много. Умения, прокачанные до таких высот, — это удел серьезных туземцев, как правило перешагнувших за двадцатую ступень просвещения.

Навык — это мое основное преимущество. Это то, что я даже не оценивал перед боем. Потому что не сомневался — Рикко в этом до меня далеко. Даже если у него рукопашный бой открыт, вряд ли поднят выше четверки.

А это очень далеко от меня.

Боль и неожиданность не заставили Рикко замереть. Он без промедления развернулся, бросаясь за мной.

Навстречу облаку песка, выпущенного ему в лицо из моей левой руки.

Низкая Ловкость не способствует повышению реакции. К тому же люди, совершающие столь омерзительные преступления, так что их ловят в считаные дни, явно не страдают от избытка интеллекта. В общем, ни осознать, ни зажмуриться Рикко не успел, и его атака заглохла, толком не начавшись.

Отскочив, он начал суетливо протирать глаза. А я, разумеется, не стал позволять ему заниматься этим в тишине и спокойствии.

Подскочив, подпрыгнул, пропуская под собой ногу, которой противник попытался пнуть вслепую. И, приземляясь, активировал «смертельное удержание», одновременно нанеся удар в висок. По моим расчетам, если Рикко не сумеет отдернуть голову, есть шанс неслабо повредить ему череп. Да, костяшкам кулака при этом тоже достанется, но ущерб выйдет несопоставимый.

Отбитый кулак — ерунда. Целителю бояться мелких травм не стоит.

Навык не сработал, голова ушла в сторону. Я достал ее смазанным ударом, но всего лишь рассек бровь, пустив первую кровь.

Блин! Как так?! Ведь до тридцати пяти процентов шанс успеха поднял. В случае с секачом он был гораздо ниже, но все получилось. Вот и решил, что вероятность рассчитывается в мою пользу, а не строго по цифрам.

Увы, это не так.

Как оказалось в следующий миг, мне не повезло дважды. Рикко тоже ударил, подловив меня в самый неудачный момент. Я как раз приземлялся, а с гравитацией не поспоришь. То есть не смог полноценно маневрировать. Попытался извернуться и заблокировать, но схлопотал в сомкнутые предплечья так, что рухнул как подрубленный, несколько шагов прокатившись по песку.

И даже не попробовал остановиться и вскочить, наоборот, позволил себе прокатиться как можно дальше, к самому краю круга. Это требовалось для реализации следующей части плана, по которому я пытался вести сражение. В этом моменте был риск, что достанется на орехи от зрителей, ведь нас предупреждали, что приближаться к оцеплению чревато. Но я ведь не рвусь наружу, и к тому же противнику не очень-то симпатизируют. Вон какими ругательствами поливают, даже Мелконог заслушался. Потому рассчитывал, что обижать меня не станут.