Ехать оказалось совсем недалеко. Уже через два часа боярин перешел на широкий шаг, давая лошадям отдых, оглянулся, громко сообщил:

— Подъезжаем, други… Как искать князя станем? Али сразу на двор постоялый свернем да на мед хмельной скинемся?

— А найти государя сможем? — спросил Андрей. — Где тут с соколами охотятся?

— Коли здесь Иван ныне, то найти не сложно. Набожен он зело от жизни своей. Сказывают, ни одной службы не пропускает. Коли здесь он — то недалече от церкви Вознесения новой,[22]токмо отстроенной. Белая вся, что невеста. А и луга для охоты там недалече имеются. Это верно, други, к церкви повернем. Глянете, что за красавица!

На новый храм и вправду следовало посмотреть. Высокий, остроконечный, он напоминал не невесту, а устремленную к небесам ракету, которую удерживали лишь многочисленные крытые террасы, прилепившиеся к ее основанию. Впрочем, Зверева сейчас интересовали не архитектурные чудеса света.

— Смотрите, — вскинул он руку. — Кто там кружит? Не сокол?

Птица, что рассекала синеву примерно в версте на восток, вдруг закувыркалась, рухнула вниз.

— Никак, сцапала кого? — воскликнул рядом Василий Ярославович. — Да, теперича грех не посмотреть. Опосля и службу отстоим, и меду напьемся. За мной!

Двадцать всадников опять сорвались на рысь, помчались по полю, вздымая снежную пыль. Вскоре они увидели на опушке густого осинника яркий сине-красный шатер из тяжелой и непрактичной парчи. Перед шатром были расстелены ковры, развевались на шестах два длинных вымпела. Боярин Лисьин резко отвернул вправо, в сторону, натянул поводья, перекрестился:

— И вправду, государь. Отчего же без стражи? Неладно тут что-то.

— Так поехали к ним, — предложил Андрей.

— И не думай! Забыл, о чем сам поутру вещал? Хочешь, чтобы нас в покушении заподозрили? Да и сам Иван наверняка смерти ждет. Молод он и несчастен. Но, сказывали, не глуп. Чего тревожить понапрасну?

Но не тревожить не получилось. Сокольничие и конюшие появления вооруженного отряда не заметить не могли. Охотников было всего пятеро — они предпочли подняться в седла и уехать, бросив шатер на произвол судьбы. Кто из ушедших по лесной дороге всадников был законным правителем Руси, Андрей угадать не смог. Все вроде одеты одинаково, в зипуны и шапки. Все безбородые, молодые ребята.

— Чего стоим? — спросил Кошкин. — Коли государь новику в этом месте верно привиделся, могли и душегубы истинно присниться.

Бояре тронулись, пересекли поле и тоже втянулись на хорошо накатанную и широкую, как Пуповский шлях, дорогу. И тут же увидели впереди сгрудившихся всадников. Пятерых охотников — а дальше, за ними, густую массу одетых в броню, хотя и без шлемов, людей, многие из которых были чисто бриты.

— Это они, — понял Зверев, опрокинул рогатину острием вперед, оглянулся на спутников. — Схизматики государя остановили! За мной, бояре! Измена! Бей схизматиков!!!

Он со всей силы пнул пятками брюхо чалой кобылы, отпустил поводья. Лошадь всхрапнула и начала разгоняться.

— Дорогу!!! — завопил Андрей, подлетая к охотникам. — Князя берегите!

Те дали шпоры, спрыгнули с тракта в сугробы под деревьями, кто-то повалился из седла. Схизматики на дороге начали перебрасывать в руку щиты, обнажать мечи и сабли.

— По-о-оберегись!

Новик направил острие рогатины в лицо какому-то чернобородому мужику. Тот прикрылся щитом, причем наискось, чтобы отбить острие вверх — но Андрей успел опустить наконечник чуть ниже и нанес удар под самый умбон. Деревяшка хрустнула, копье почти на метр ушло в нее — Зверев бросил ратовище, рванул из-за спины бердыш.

От столкновения его чуть не выбросило из седла, слева заржала лошадь, начала падать, над головой пролетел, кувыркаясь, щит. Он увидел впереди злые глаза какого-то бритого молодчика, ткнул его, метясь в рожу. Тот прикрылся щитом, и Андрей, подтягивая бердыш обратно, резанул его коня сбоку по шее. Скакун дернулся, повалился. Чалая сдвинулась на освободившееся место, и новик рубанул выбирающегося из седла изменника по затылку. Справа схизматик оказался закрыт от него щитом, а вот слева враг рубился с кем-то из бояр. Зверев повернул бердыш, коротко ткнул врага острием под ухо — и понял, что падает.

Чалая ушла вместе с ним вниз, словно утонула в море сечи, спереди навалился чужой конь. Андрей вскинул бердыш острием вверх, упер подтоком в землю, и скакун сам насадился на оружие грудью. Новик, уворачиваясь от потока крови, высвободил из стремени ногу, рванул ратовище к себе, поднялся. Увидел справа ногу, торчащую из-под латной юбки, рубанул ее выше колена: кто в латах — все чужие. Двинулся дальше, вперед.

Навстречу поднялся окровавленный мужчина, встряхнулся, как собака, сбрасывая конские потроха, поднял перед собой меч. Он был в кирасе — и Андрей сделал выпад, метясь ему в переносицу. Схизматик качнулся влево, одновременно отводя бердыш в другую сторону, попытался рубануть клинком вдоль древка — но до новика просто не достал. Зверев отдернул оружие, перехватил под обух и косицу, закрывая себе грудь и шею. Противник мгновение колебался-и бросил меч вперед, метясь в живот. Новик повернулся, опуская оружие резко вниз. Железо звякнуло по железу, Андрей тут же ударил подтоком вниз, по открытой ноге противника, а потом рубанул уже лезвием снизу вверх. Увернуться схизматик не успел и опрокинулся на спину с разрубленным лицом. Новик сделал еще шаг вперед и…

И перед ним не оказалось никого. Остаток отряда душегубов уносился по дороге прочь. Похоже, они никак не ожидали встретить на своем пути столь яростное сопротивление.

Гнаться за изменниками не стали — друзьям по пиву и так досталось слишком крепко. В седлах сидели всего с десяток всадников, еще трое бояр бродили среди кровавого месива на тракте.

— Андрей! Андрей, ты цел?

— Я здесь, отец! — вскинул бердыш Зверев. — Надо же, одолели. Ты где?

— Нам повезло, что рогатины были… — Боярин натужно простонал и наконец проявился возле сугроба, выбираясь из-под мертвого схизматика. — Мы с десяток копейной сшибкой сразу снесли. Ну, и еще саблями поработать пришлось. Вот они и дрогнули.

— Ты цел, отец?

— Вроде ногу вывихнул. Но раны нет. Слабости не чувствую.

— А как Иван? — Андрей перебрался через лошадиную тушу, побежал назад по дороге.

Вокруг охотников кружил боярин Кошкин и охаживал их плетью, приговаривая:

— Почему государь без охраны?! Почему без стражи? Почему без пригляда?

Охотники втягивали головы в плечи и не сопротивлялись. Наказание обходило стороной только одного, худенького мальчишку лет пятнадцати[23]в синем зипуне и суконной красной шапке.