Сотник меня заинтриговал. Про пленных я уже и позабыл. Если об этом зашёл разговор, значит, Савелий заранее к нему подготовился, просто так бы не стал говорить.

- Может, и цену знаешь, за которую выкупить можно? - Поинтересовался я.

- Двадцать киевских гривен за каждого. Эрдвила отпустили под честное слово, что к концу лета наскребёт восемьдесят фунтов серебра, но для него и половина названной суммы - неподъёмна. - Показал свою осведомлённость сотник.

Три кило серебра за каждого воина, которые по праву должны были принадлежать нам. Ничего себе копейка набегает. В голове возник план, как забрать пленных и наказать Ярослава за отказ поделиться добычей.

- Савелий, ты знаешь, что такое фармазонство?

- Не знаю, но думаю, что нехорошее что-то. - Ответил сотник, лукаво улыбаясь, заметив чёртиков в моих глазах.

- Пленных выкупит Свиртил, он вроде десятником был у литвинов, а поможет ему в этом наш коробейник. Все коробейники мошенники, так что ему не привыкать народ обдуривать. - Выдал намётки плана Савелию.

Как-то недавно я прочёл статью, в которой рассказывалось, как Итальянские ученые столкнулись с искусной подделкой серебряной монеты, отчеканенной в южной Италии во времена Пунических войн. Под тонким слоем серебра скрывалась свинцовая пластина. Удивительно в этой монете то, что выполнена она по технологиям нашего времени. Фальшивомонетчики тех далёких времён покрывали кусок металла тонкой серебряной фольгой и нагревали, чтобы она сплавилась с поверхностью. Или путём химического воздействия на поверхность металла, придавая ему серебряный или золотой блеск. Так вот, в той монете, микроструктура серебряного слоя указывала на то, что при ее изготовлении применялся метод гальванического покрытия. Этим способом я и собирался воспользоваться. Свиртил не стал упрямиться, согласился сразу помочь выкупить своих собратьев. Про то, что сделка не совсем честная, мы его не посвящали. Теперь надо было подготовить фальшивое серебро. При передаче выкупа, несомненно, будут проверять деньги, не олухи же царя небесного сидят в скотнице князя, а посему отнёсся к этому мероприятию более чем серьёзно. Сам заниматься изготовлением гривен не стал, нет у меня таких навыков, да и проще было заплатить за работу, к тому же с подачи Фирташа, его знакомый ювелир согласился взять шкурками, коих было без счёта. Выдавать фальшивые гривны за настоящие - нехорошо, но попробуйте достать триста килограмм серебра, да так, чтоб всё было тихо. После покупки железнодорожного вагона крупы, я уже имел беседу с налоговыми органами. Хотя и старался совершать закупки в разных местах, тем не менее, поберечься стоило.

Серьёзно волновало другое: не обратят ли против меня свои мечи будущие наёмники. На данном этапе, пленники просто меняли владельца, держать их в крепости было рискованно, да и негде. Строить отдельный лагерь - можно, но накладно. Приходилось всё тщательно подсчитать и выслушивать мнения. Савелий, к примеру, придерживался несколько иных взглядов. Земля, на которую ступит нога воина, сама будет его кормить. Из его рассуждений выходило, что с сотней бойцов можно смело идти против любого среднего города. То есть городок с населением в одну тысячу, как, например, Рига, не мог сопротивляться воинам, которых было в десять раз меньше и их дешевле поставить на полное довольствие. Исходя из чего, наделённые властью люди просто так такой отряд в покое не оставят. Либо постараются подчинить себе, либо изгнать или уничтожить. Ясно было одно, чем дольше всё останется в тайне, тем лучше. Ещё я начал замечать, что сотнику очень хочется власти. Когда он почувствовал восхищение горожан Смоленска, ему стали слишком тесны штанишки начальника стражи крепости. Требовались шаровары тысяцкого, а может и княжьи. В наших отношениях с рязанцем начинался новый этап. Он наконец-то получал то, зачем отправлялся в Смоленск, и мне стало любопытно, как изменится его лояльность по отношению ко мне.

- Ты сможешь держать их в ежовых рукавицах? - Спросил я у сотника.

- Если принесут присягу, то да. - Савелий уже знал, что понимают под рукавицами из шкуры ёжика.

- Старшим над ними поставим Свиртила, он будет подчиняться тебе, но не забудь, они нужны только для ополчения.

- Алексий, давай сначала Свиртил поговорит с литвинами, узнает их настроение, расскажет им, зачем их выкупают. Понимаешь, лгать людям и использовать их втёмную - это не по-нашему. Если мне с ними идти в бой, то я должен им доверять, а они - мне, иначе не получается.

- Савелий, только честно, ты хочешь иметь свою дружину, или тебе нужны наёмники, как ты недавно предлагал.

- Хочется иметь дружину, но без тебя, Алексий, это невозможно. - Сотник с грустью в голосе проговорил последние слова.

Спустя неделю после моего разговора с Савелием из Смоленска вернулся Свиртил. Перенёсший недавнее ранение с особой стойкостью он буквально полыхал здоровьем. Сложные переговоры, длившиеся два дня, завершились более чем успешно. Поспособствовали этому не только богатые дары, якобы от родичей пленных литвинов, и яростный торг за каждую гривну. Сторону покупателя поддерживал авторитетный посредник. То обстоятельство, что гарантом обмена выступал бывший приближённый Мстислава Старого, сыграло решающую роль. Старик-воевода доживал свой век и после битвы под Усвятом из своего удела носа не показывал, однако слава и репутация ни куда не делась. Коробейник представился его доверенным лицом, показал перстень с печаткой и пергамент, где было написано, что людям верить можно. Единственной загвоздкой был момент, связанный с недавней оккупацией и с последующими возможными волнениями, при котором произвести обмен в самом городе люди Ярослава категорически отказывались, что нам было только на руку. Понятно, что Свиртил не стал заострять на этом внимание, согласившись с небольшими отступными на транспорт. А когда Рыжий предложил нейтральную территорию для обмена, то стороны пришли к взаимному согласию. Пообщавшись с чиновниками, литвин получил возможность переговорить с пленниками. За время плена дружинники Эрдвила разругались со своим князем, вспоминая неудачный поход и гибель большинства людей. Сам же Эрдвил повёл себя недостойно, противопоставив свой гений великого полководца бездарно обученным дармоедам, которые не смогли ничего сделать. Кто-то из охраны слышал это своими ушами и счёл подобное сравнение оскорбительным, учитывая, что в дружину записывались больше по призванию, чем за деньги. Кто-то поделился полученной информацией с сидельцами, а учитывая, что подобное можно было ожидать от вспыльчивого князя, все, кому надо поверили. После того, как в разговоре с земляками Свиртил пообещал, что будет возможность известить родных о судьбе попавших в плен дружинниках, а если кто пожелает, то и перевезти свои семьи в Смоленск, согласие на службу было получено почти единогласно. Лишь двенадцать человек отказались, это были зажиточные воины, уверенные, что родственники смогут собрать выкуп или обменять на других пленных. В принципе, и без отказников народу набиралось не мало, а спустя девять дней мы отправились к точке рандеву.

Всё происходило в тайне. На поляне, в восемнадцати верстах от Смоленска, рядом с Ковшаровым городищем, где недавно размещался походный лагерь Ярослава, произошёл обмен. Наблюдая из кустов, у меня сложилось впечатление, что в этом деянии принимают участие совершенно посторонние люди. Представители Ярослава куда-то всё время торопились, нервничали и после взвешивания гривен, погрузив сундуки с 'серебром' на ладью, спешно уплыли. Или боялись, что охрана из пятнадцати воинов недостаточна, или мы столкнулись с самыми настоящими мошенниками. По легенде, бывшие пленные отправлялись назад, однако в столице княжества об этом обмене никто и слыхом не слыхивал. Увели полон, и Бог с ним, меньше людей кормить надо. В итоге всех перипетий фальшивые гривны укатились в Суздаль, где их история потерялась. Кто-то говорил, что они сгорели при пожаре, кто-то говорил, что их никогда и не было, но никто не обмолвился о подлоге.