— Обязательно проверю, — кивнул Вейренк и бросил двадцатое яблоко.

— Ты лучше встань, из такого положения ты ни за что не попадешь. А поскольку трое убитых — отпетые негодяи и, скорее всего, убийцы, Дени без колебаний приносит их в жертву.

— Если все это так, то сейчас Лина и ее брат находятся в смертельной опасности.

— Сейчас — нет. Он не нападет до наступления темноты.

— Но на данный момент у нас против Дени нет ничего, кроме этой самой фиолетовой мокрицы.

— Надо будет проверить, есть ли у него алиби по каждому убийству.

— Тебя к нему не подпустят, так же как не подпустили к Клермонам.

Несколько секунд оба молчали, потом Вейренк швырнул одним махом все оставшиеся яблоки и стал составлять посуду на поднос.

— Смотри, — тихо сказал Адамберг, схватив его за руку. — Эльбо вышел во двор.

В самом деле, Эльбо выбрался из комнаты и преодолел два метра от порога.

— Ты насыпал ему корм так далеко? — спросил Вейренк.

— Нет.

— Значит, он самостоятельно ищет насекомых.

— Насекомых, ракообразных, членистоногих.

— Да.

Капитан Эмери слушал Адамберга и Вейренка затаив дыхание. Он никогда не видел фиолетовой мокрицы и никогда не слышал о том, что Иппо и Лина Вандермот — дети Вальрэ.

— Мы знали, что он гулял направо-налево. И еще мы знали, что жена терпеть его не могла и восстановила против него Дени.

— А еще мы знали, что жена впоследствии тоже не стесняла себя в проявлении чувств, — добавил Блерио.

— Необязательно приводить все эти подробности, бригадир. Ситуация и так достаточно неприятная.

— Ошибаетесь, Эмери, — сказал Адамберг. — Для нас важно все. Ракообразное существует, и этот факт зачеркнуть невозможно.

— Ракообразное? — не понял Эмери.

— Мокрица, — пояснил Вейренк. — Это ракообразное.

— Да какая нам разница?! — вспылил Эмери и вскочил с места. — Не торчите, как пень, Блерио, пойдите сварите нам кофе. Послушай, Адамберг. Хочу сразу же тебя предупредить: я отказываюсь в чем-либо подозревать Дени де Вальрэ. Ты слышишь? Отказываюсь.

— Потому что он виконт?

— Не оскорбляй меня. Ты забыл, что дворянство Империи не имеет ничего общего с аристократией старого режима.

— Тогда почему?

— Потому что твоя версия не выдерживает никакой критики. Парень, который совершает три убийства только для того, чтобы избавиться от Вандермотов, — это нереально.

— Вполне реально.

— Только при условии, что Дени — кровожадный маньяк. Но он не такой, я его знаю. Он хитрец, приспособленец и карьерист.

— Самодовольный светский лев, люди для него — это грязь.

— Да, верно. Но при этом он ленивый, осторожный, трусоватый, не отличается ни умом, ни решимостью. Ты идешь по неверному пути. У Дени не хватило бы духу выстрелить в лицо Эрбье, зарубить топором Глайе, прикончить Мортамбо из арбалета. Нет, Адамберг, нам надо искать кого-то другого, безумного и бесстрашного убийцу. А где в Ордебеке живут безумные и бесстрашные люди, тебе хорошо известно. Может, все не так, как ты думаешь, а наоборот? Может, это Иппо убил троих, чтобы потом легче было напасть на Дени де Вальрэ?

Блерио поставил на стол поднос, расставил чашки: он делал все наспех, кое-как, не то что Эсталер. Эмери, не присаживаясь, налил себе кофе и пустил по кругу сахарницу.

— Ну, что скажешь? — продолжал он.

— Об этом я не подумал, — сказал Адамберг. — Да, это возможно.

— Даже очень возможно. Представим себе, что Иппо и Лина знают, кто их настоящий отец, знают, что написано в завещании. Разве так не может быть?

— Да, — согласился Адамберг, отмахнувшись от сахара, который ему предлагал Эмери.

— Твоя схема безупречна, стоит посмотреть на нее в зеркальном отражении. Они прямо заинтересованы в том, чтобы устранить Дени. Но как только завещание будет оглашено, они станут первыми подозреваемыми. И тогда Лина придумывает себе видение, в котором четвертая жертва остается неизвестной.

— Логично.

— И этой четвертой жертвой станет Дени де Вальрэ.

— Нет, Эмери, не сходится. Такой план не вывел бы Вандермотов из-под подозрения, а наоборот.

— Почему?

— Потому что люди, узнав, что Адское Воинство убило четырех человек, сразу обратили бы свой гнев на Вандермотов.

— Черт, а ведь ты прав, — сказал Эмери, ставя чашку на стол. — Тогда придумай что-нибудь еще.

— Первым делом надо проверить, стреляет ли Дени де Вальрэ из арбалета, — предложил Вейренк, который принес с собой маленькое зеленое яблочко и катал его между ладонями.

— Ты не выяснял, какие спортивные клубы есть в окрестностях Ордебека?

— Их много, — отвечал приунывший Эмери. — В здешнем регионе одиннадцать, пять из которых находятся в нашем департаменте.

— Среди этих одиннадцати клубов есть какой-нибудь особо престижный?

— Да. Это «Форпост» в Китей-де-Тук. Туда принимают только по рекомендации двух членов клуба.

— Вот и отлично. Узнай, состоит ли там Дени.

— Интересно, как я узнаю? Никто не даст мне таких сведений. Эти клубы защищают своих членов. А я не собираюсь сообщать им, что жандармерия рассматривает виконта как подозреваемого по уголовному делу.

— Действительно, для этого еще слишком рано.

Эмери расхаживал по комнате, развернув плечи, заложив руки за спину, с серьезным, решительным видом.

— Ладно, — сказал он наконец, не выдержав пристального, настойчивого взгляда Адамберга. — Пойду на блеф. Выйдите все за дверь, терпеть не могу врать на публике.

Десять минут спустя капитан открыл дверь и сердитым жестом поманил их к себе.

— Я выдал себя за некоего Франсуа де Роштера, — сказал он. — Сказал, что виконт де Вальрэ согласился дать мне рекомендацию для вступления в «Форпост». И спросил, нужно ли просить об этом кого-то еще, или будет достаточно рекомендации виконта.

— Отлично придумано, — похвалил его Блерио.

— Забудьте об этом инциденте, бригадир. Я привык работать честно, и такие фокусы мне не по душе.

— Какой результат? — спросил Адамберг.

— Положительный, — вздохнул Эмери. — Вальрэ действительно член клуба. И он прекрасный стрелок. Но ни разу не соглашался участвовать в соревнованиях Нормандской лиги арбалетчиков.

— Наверно, это слишком демократично для него, — предположил Вейренк.

— Вне всякого сомнения. Но есть одна проблема. Секретарь клуба был слишком разговорчив. Но не потому, что хотел показать свою осведомленность: нет, он хотел побольше узнать обо мне. Я уверен, он что-то заподозрил. А это значит, что люди из «Форпоста» вполне могут позвонить Дени де Вальрэ и спросить, знает ли он некоего Франсуа де Роштера. И Дени поймет, что кто-то, прикрываясь вымышленным именем, собирает о нем информацию.