Мелоди задрожала. Что, черт возьми, она творит? Будет настоящим безумием дожидаться результатов и выяснять какие-либо факты. Ее действия в настоящий момент не просто безрассудны, они опасны. Эти частицы требуется изучать в условиях биологической безопасности четвертого уровня, а не в открытой лаборатории, как сейчас.

Мелоди перевела взгляд с микроскопа на часы, но никак не могла сосредоточиться на циферблате. Она поморгала, протерла глаза, подвигала глазными яблоками вправо и влево. Мелоди устала страшно, чуть ли не до галлюцинаций.

Она снова заглянула в окуляры микроскопа, усиленно пытаясь сконцентрироваться. Шесть «венериных зеркалец» по-прежнему находились внутри увеличивающегося клеточного пузырька, задавая рост клеток, выжидая чего-то...

Мелоди понятия не имела, что это за частицы, в чем заключается их деятельность и как они функционируют. «Венерины зеркальца» – инопланетная форма жизни, занесенная на Землю астероидом Чиксулуб. Все происходящее слишком сложно, оно далеко за пределами ее понимания.

Мелоди отодвинула кресло и встала, слегка пошатываясь. Схватилась за край стола, чтобы удержаться на ногах. У нее тряслись руки. Она стала размышлять над своими дальнейшими действиями. Огляделась вокруг и неожиданно наткнулась на бутыль 80-процентной соляной кислоты, стоявшую в шкафчике с реактивами. Мелоди отперла шкафчик, сняла с полки бутыль, отнесла ее к вытяжному колпаку, распечатала и налила небольшое количество кислоты в неглубокий стеклянный поддон. С предельной осторожностью Мелоди взяла с предметного столика микроскопа предметное стекло, перенесла его к вытяжному колпаку и погрузила в соляную кислоту. Она слегка вспенилась и зашипела, мгновенно растворяя, разрушая жуткую каплю из растущих клеток, пока та, наконец, не исчезла без следа.

Мелоди вздохнула глубоко, с облегчением. Это был первый шаг – уничтожение развивающегося на предметном стекле организма. Теперь – уничтожить сами «венерины зеркальца», находящиеся в свободном состоянии.

Мелоди добавила к кислоте сильное основание, нейтрализовав ее и получив на дне поддона осадок соли. Зажгла под вытяжным колпаком горелку Бунзена и стала выпаривать раствор, держа поддон над горелкой. Через несколько минут вся жидкость испарилась, осталась корочка соли. Тогда Мелоди установила на горелке самый сильный огонь. Прошло пять минут, потом десять, и соль, раскалившись докрасна, начала растрескиваться – температура приближалась к точке плавления стекла. Ни одной разновидности углерода, даже фуллерену, не выдержать такого нагрева. В течение пяти минут Мелоди держала пирексовый поддон над горелкой – та пылала уже вишнево-красным, – затем выключила газ и остудила горелку.

Оставалось сделать еще одну вещь, самую важную. Надо было дописать статью, добавив отчет об открытии, совершенном несколько минут назад. Мелоди открыла файл со статьей, за десять минут набрала два заключительных абзаца. В них самым сухим научным языком, на какой она только оказалась способна, описывались ее последние наблюдения. Мелоди сохранила статью, перечитала напоследок и осталась довольна.

Она мысленно корила себя за недостаточную осторожность. Что бы те частицы собой ни представляли, Мелоди теперь считала: они могут быть весьма опасны. Нельзя сказать, какое воздействие «венерины зеркальца» способны оказать на живой организм, на человека. Мелоди похолодела при мысли о том, не заражена ли она. Однако это было невозможно – частицы слишком велики, чтобы распространяться по воздуху, и вообще, не считая тех, которые Мелоди кропотливо извлекла из образца, они надежно заключены в камень.

Им шестьдесят пять миллионов лет, и все же их функциональность сохранилась.

Сохранилась.

Вот где на самом деле основная проблема. Каковы же функции частиц? Впрочем, даже если Мелоди и задастся этим вопросом, ясно, что для поисков ответа понадобятся месяцы, а может, и годы.

Она прикрепила файл со статьей к электронному письму, приготовилась отправить его, задержала палец над клавишей «Ввод».

И нажала на нее.

Глубоко вздохнув, Мелоди откинулась на спинку кресла, внезапно почувствовав себя опустошенной. С этим нажатием клавиши жизнь ее изменилась. Навсегда.

Том открыл глаза. Через кровать протянулись лучи солнца, где-то негромко работает компьютер, на стене – часы. Сквозь пелену боли, застилавшей глаза, Том сумел разглядеть Салли, сидящую в кресле напротив него.

– Ты очнулся! – Она вздрогнула, сразу взяла Тома за руку.

Он даже не думал поднимать гудящую голову.

– Что...

– Тебя положили в больницу.

Воспоминания разом нахлынули на Тома. Погоня в каньонах. Крушение вертолета. Пожар.

– Салли, а ты как?

– Намного лучше, чем ты.

Том оглядел себя и был поражен, увидев, что весь перебинтован.

– Так что со мной?

– У тебя всего-навсего сильный ожог, огнестрельная рана, в которую попала инфекция, сломанное запястье, переломанные ребра, сотрясение мозга, ушиб почки и обожженное легкое. Больше ничего.

– Сколько я пролежал без сознания?

– Два дня.

– А Форд? Как он?

– Он должен с минуты на минуту зайти тебя проведать. У Форда сломана рука, да еще несколько порезов, и привет. Он крепкий орешек. Тебе досталось больше всех.

Том застонал – голова у него не переставала гудеть. Туман понемногу рассеивался, и он почувствовал, что в углу сидит кто-то неприятный. Детектив Уиллер.

– Что он тут делает?

Уиллер встал, дотронулся до лба в знак приветствия, опять сел.

– Рад видеть вас в сознании, Бродбент. Не волнуйтесь, с нами у вас никаких неприятностей нет, хоть им и полагалось бы быть.

Том даже не знал, что сказать.

– Я забежал узнать, как у вас дела.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Я подумал, у вас, наверное, есть некоторые вопросы, и вы хотите получить на них ответы. Например, что мы выяснили насчет того, кто убил Марстона Уэзерса и похитил вашу жену...

– Да, у меня есть вопросы.

– А вы, в свою очередь, когда будете готовы, подробно обо всем расскажете мне.

Уиллер вопросительно поднял брови.

– Да, так будет вполне справедливо.

– Отлично. Того человека звали Мэддокс, Джимсон Элвин Мэддокс, он был осужден за убийство и, оказывается, работал на типа по имени Айэн Корвус, смотрителя нью-йоркского Музея естественной истории. Он выхлопотал Мэддоксу досрочное освобождение из тюрьмы. Сам Корвус умер в ночь похищения Салли, видимо, от сердечного приступа. Его смерть сейчас расследует ФБР, поскольку она наступила именно в ту ночь.

Том кивнул. Голова болела адски.

– Так как же этот Корвус узнал о динозавре?