Хьюстона по реке, эти чувства усилились и стали глубже. Но дальше программа, подготовленная Т. Р., развела нас в разные стороны, и я так и не успела выразить вам благодарность – и восхищение вами, Рэд, всем, что в вас так привлекательно. Теперь вдруг оказывается, что мне завтра уезжать. В Северном море бушует шторм, и вылететь придется рано утром, чтобы успеть приземлиться до закрытия аэропорта. Боюсь, немало времени пройдет, прежде чем наши пути пересекутся снова. И я не хочу упускать эту возможность.

– Возможность?

Она подняла брови и пожала плечами, как бы говоря: «Кто знает?»

– Возможность чего?

– Ну… – неторопливо ответила королева, с таким видом, словно обдумывает важную фразу из своего ежегодного послания к Генеральным штатам: каким тоном, с каким выражением ее произнести, чтобы миллионы голландцев ощутили то же, что и она. – Минет я тоже не исключаю, но вообще-то надеюсь стянуть с тебя штаны!

Руфус ждал, что ему вручат медаль или благодарственное письмо – но минет… такое ему и в голову не приходило! На миг в глазах потемнело и сердце заколотилось в груди, словно он снова стоял на взлетной полосе в Уэйко и разряжал в Пятачка свой калашников. Жаль, что он не потратил лишнюю минуту и не надел трусы: член его затвердел и болезненно терся о грубые армейские швы.

– А что не так с моими штанами? – спросил он, просто чтобы выиграть время.

– О, все так. Очень практичные. Просто сейчас мешают.

– Ну… насчет первого, что вы… что ты… предложила… мне кажется, это неправильно. При твоем положении… В общем, мне будет стыдно.

– Так ведь и я не настаиваю. – Тут у Саскии зажужжал телефон, и она бросила взгляд на экран. – Моя дочь, – объяснила она, – жаждет услышать, как продвигается наше общение.

– Хочет знать, о чем мы сейчас разговариваем?

– Беспокоится о моей личной жизни в целом. Ее тревожит мое одиночество, она спрашивает себя, не ждет ли и ее в будущем нечто подобное.

Тут Саския нахмурилась, сообразив, что допустила бестактность. Руфус тоже одинок, но у него нет дочери, которая беспокоилась бы о нем. Только случайные звонки от Мэри Боски.

– А как насчет того парня, Майкла?

– Ты имеешь в виду Микьеля?

– Ну да. Я видел, ты выясняла, кто он и откуда.

– И что же? Я заставила тебя ревновать? – спросила она с надеждой.

– Что ты, о таком я и думать боялся! Знаешь, здесь, на Юге, и особенно в Техасе, цветной мужчина с белой женщиной…

– Знаю.

– Самые зверские суды Линча случались прямо там, в Уэйко.

– Прости, что напомнила тебе об этом. Ты спросил о Микьеле. Не буду скрывать, он привлекателен. Мужчина именно того типа, какого ждут от меня таблоиды. Будь здесь журналисты – они бы нас, наверное, уже поженили. Но этой связи, – и она указала на Руфуса, потом на себя и снова на него, описывая жестом какую-то невидимую нить, – у меня с ним нет.

– Ты о том, что случилось на взлетной полосе?

– Отчасти. Но… Мы оба потеряли тех, кого любили, и с тех пор идем по жизни в одиночку. Прежде всего я об этом.

Телефон зажужжал снова и, театрально вздохнув, Саския нажала кнопку, выключающую звук, и перевернула его экраном вниз.

Руфус наклонился вперед, поставив локти на колени – в такой позе штаны меньше жали и терли в паху.

– Знаешь, – сказал он, – у меня давно никого не было. Очень давно. Вдруг я все забыл?

– Не беда, погуглим.

– Думаешь, в «Гугл» даже такое можно ввести?

Оба рассмеялись.

– Я тоже этого хочу, – сказал он. – Даже очень. Просто мне и в голову не приходило, что…

Он вдруг обратил внимание на стул, на котором сидел, – старинный деревянный стул, узкий, с подлокотниками и прямой жесткой спинкой. Неудобный. Встал и опустился на ковер, прислонившись спиной к стене.

– Так-то лучше! И места больше, и вообще посвободнее. Не хочешь присоединиться?

Саския покосилась на дверь (заперта), на окно (штора задернута) – и села на пол с ним рядом, совсем вплотную. Положила голову ему на плечо. Это оказалось так здорово, что на несколько секунд Руфус застыл, как статуя, – и не сразу сообразил, что можно ее обнять.

– У тебя красивые руки, – сказала она.

– Отжимаюсь, – объяснил он. – На спортзалы времени нет. Послушай, на случай если что-то пойдет не так, если мы слишком увлечемся… я должен спросить… как у тебя с предохранением?

– Об этом не беспокойся. У нас в стране очень доступная медицина.

– В карманах у меня куча всего, – продолжал он, – но даже не помню, когда я в последний раз…

Она сунула руку в карман халата и достала оттуда блестящую упаковку презервативов.

– Какой у тебя размер? – спросила она.

– Этот подойдет.

Она прижалась бедром к его бедру – и ощутила сквозь плотную ткань два разных ножа, телефон, блокнот, запасную обойму, пару маркеров и еще какую-то неопределимую мелочь.

– В самом деле, – проговорила она, – сколько же у тебя всего в штанах! Но увидеть я хочу только одно. Покажешь?

Перевал Рохтанг

Спорные территории на индийско-китайской границе находятся в отдаленных провинциях и, кажется, не имеют к Пенджабу никакого отношения; однако, стоит задуматься о Пяти реках и их значении для Пенджаба, понимаешь, что это не так. Истоки всех пяти, а также Инда, в который они впадают, находятся в Гималаях. Заполучив контроль над верховьями рек, можно перегородить их плотиной – и ты получишь власть над рекой, а значит, и над жизнью и смертью всех, кто живет ниже по течению.

Проработать маршрут поначалу оказалось задачей не из легких: от всех этих горных отрогов и речных излучин голова шла кругом. Но несколько дней спустя география этих краев кое-как уложилась у Лакса в голове. Наибольший интерес представляло место, где располагались истоки Ченаба и Беаса – всего в нескольких километрах друг от друга, на противоположных сторонах высокого горного хребта, пересеченного кошмарными серпантинами с общим названием «перевал Рохтанг». К северо-востоку от перевала начинался еще более высокогорный район Ладакх: по нему-то и проходила Линия Фактического Контроля.

Внизу, на равнинах – в сущности, повсюду к западу от Шандигара, – легко было двигаться от одной реки к другой напрямик, пересекая плоские, как стол, доабы — междуречные плато. Здесь было не так: топография властно требовала выбрать одну реку и подниматься по ней до самых верховьев. Самым подходящим вариантом пока что выглядел Беас. Когда-то он остановил Александра Великого – быть может, и китайцев остановит? Шимла, город в пару сотен тысяч населения,