— Потом звонили с угрозами?

— Кому? Ей? Первый раз слышу об этом!

— В ночь с субботы на воскресенье. После того выступления, на котором я тебя видел. Не знаешь? А где она ночевала?

— Как это где? Дома, конечно.

— И утром выглядела как обычно?

— Совершенно обычно. Может, была чуточку повеселее. Пока мы ехали, сказала, что в ближайшие дни исполнится её заветное желание.

— Это какое же?

— Она не уточнила. Но мечтала, сколько я её помню, только о деньгах. Любила повторять, что не хочет больше рассчитывать на мужиков, что их надо использовать, как всегда использовали её. Мечтала накопить столько, чтобы можно было свалить за границу и открыть своё дело в какой-нибудь спокойной стране.

— Градский назвал её лесбиянкой.

— На Феликса это похоже! За репутацию свою беспокоится. Он ведь на «Ставриде» жениться собрался, а она — девушка строгая. При малейшем подозрении помолвку разорвёт. Вот он и старался последнее время делать вид, что не имеет с Анжелкой ничего общего. Старые знакомые, и только.

— А что, на самом деле они спали?

— Одно время он из её постели просто не вылезал. Она ведь на вещи почти и не тратилась. Все заработки в банке копила. Обстановка в квартире, машина — все чьи-то подарки. Машину, я точно знаю, оплатил Феликс. Но были у неё и другие спонсоры. О них она не рассказывала.

— Любопытно… У кого были ключи от спортзала?

— Только у Анжелики. Ну и в школе, разумеется. Но я же говорю: Каролина могла забыть закрыть дверь. С ней такое не один раз случалось. Привыкла к тому, что у неё дома, в шахтёрском посёлке, ничего не воруют.

Требовалось обдумать услышанное. Акулов встал, прошёлся по тесной палате и опёрся на подоконник. Ощупал взглядом расселённый дом напротив. Машинально отметил, что там, за несколькими окнами третьего и четвёртого этажей, можно оборудовать прекрасные огневые позиции для обстрела больницы.

Отвлёкся на зов сестры.

— Андрей, Маша про меня знает?

— Да. Рвётся приехать, но я пока запретил.

Как только он повернул голову, первая пуля разбила стекло.

Рутина. — Под Волгина с Акуловым копают… — «Криминал плюс эротика». — «Выстрел из тёмного прошлого». — Слепой киллер… — …Или синдикат сумасшедших? — Волгин изучает связи чеченца. — Сюрприз

После того, как Акулов уехал, Волгин не торопясь допил кофе и взялся за телефон.

Первый звонок он сделал в бюро судебно-медицинской экспертной службы. С нужным человеком соединили достаточно быстро. Слышимость была отвратительной, что лишний раз подчёркивало принадлежность печального учреждения к бюджетной сфере. Приходилось почти кричать.

— Здравствуйте! Уголовный розыск Северного РУВД беспокоит, моя фамилия Волгин. В канцелярии мне сказали, что это вы производили вскрытие трупов Мартыновой и Шажковой. Хотелось бы кое-что уточнить.

— Минуточку, я только найду свои записи. — Судя по голосу, женщина-эксперт могла быть ровесницей погибших танцовщиц. — Так… Что вы хотели узнать? Четыре огнестрельных ранения, у каждой по два. Все — несовместимые с жизнью. Довольно меткий стрелок… Пульки я уже направила на физико-технику, через месяц получим ответ. У Мартыновой одно ранение нанесено с расстояния в несколько метров, второе — практически в упор. Что называется, контрольный выстрел. У Шажковой — оба ранения причинены примерно с такого же расстояния, как и первое у Мартыновой. Собственно, вот и всё. Вы что-то особенное хотели узнать?

— Наркотики, алкоголь?

— Ничего такого я не заметила. Может быть, дальнейшие экспертизы что-то дадут. У вас есть какие-то данные?

— Нет, я на всякий случай спросил. Скажите, а беременность? Ни у кого из них ничего такого не было?

— «Ничего такого» не было. — Формулировка Волгина позабавила специалиста. — А у одной даже и быть не могло.

— У Мартыновой?

— Правильно догадались. Последствия неудачно проведённого аборта. Что, «глухарь»?

— Пока — да.

— Позвоните мне, если раскроете. Хорошо? Интересно было бы узнать… Или такие преступления не раскрываются?

— Всякое бывает. Но именно это непременно раскроется.

— Мне импонирует ваша уверенность. Давно работаете?

— Да. Но я хорошо сохранился.

— Желаю удачи.

Волгин представил, как их диалог мог быть воспринят со стороны, далёким от милицейско-медицинского цинизма слушателем, хмыкнул и принялся набирать следующий номер.

Следователь, который вёл дело по обвинению Михаила в половых домогательствах, тоже оказался на месте. За пару минут Сергей выяснил всё, что необходимо, Своими глазами читать материалы нужды не возникло, следак попался толковый и на словах досконально осветил вопросы, интересующие оперативника. Как и ожидалось, кое в чём Миша наврал, но в целом сути это не меняло. Ряд нюансов, которые он утаил либо исказил в свою пользу, характеризовал его нравственный облик, но не имел отношения к убийству.

— А что, потерпевшая действительно из «ночных бабочек»? — уточнил Сергей единственный момент, который остался для него непонятным.

— Да не похоже как-то. Я интересовался у нашей «полиции нравов» — они её тоже не знают. Семья нормальная, учится в институте, ни разу ни за что не привлекалась. Единственный тёмный момент — что она делала в такое время в этом месте. Не может этого нормально объяснить. А может, не хочет. У вас-то как, закроете Михаила?

— Завтра уйдёт. Или даже сегодня.

— Тип ещё тот. Гнусная личность. Ты мне справочку какую-нибудь по этому поводу не можешь черкануть? Приобщу её к делу, пусть судья почитает.

— По поводу того, что он гнусный? Да запросто! Перешлю как-нибудь.

— Постарайся по возможности быстрее.

Вскоре после этого разговора позвонила Тростинкина. От неожиданности Волгин не смог придумать достойного предлога, чтоб отказаться, и согласился забрать её из дома и отвезти в прокуратуру.

Выходя из управления, он встретился с Лаки.

— Привет! Опять к нам?

— Андрей Витальевич на месте?

— Нет. Часа через два будет, не раньше. Ему что-нибудь передать?

— Передайте, что я заходила. Просто оказалась рядом, вот и решила заглянуть. А то ещё подумает, что я забыла про его поручение.

— Ладно, скажу…

Девушка улыбнулась и направилась к выходу со двора. Волгин проводил её задумчивым взглядом и подошёл к своей машине. Достал щётку и принялся очищать стекла от снега. Большой нужды в этом не было, но он хотел протянуть время, пока Лаки не отойдёт достаточно далеко. Проехать мимо и не предложить подвезти было бы невежливо, тем более что она обещала что-то узнать для Акулова. Но и подвозить её желания не возникало. Да и вообще, какого лешего она здесь каждый день отирается? Неужто не понимает, что ничего ей от Андрея не светит? Или он дал какие-то основания так о себе думать?