Когда спазмы прекратились, Марианна в изнеможениираспласталась на полу, закрыла глаза и задремала.

В следующий раз приступ был еще сильнее. Она уже не выла, аорала, прося дать ей какое-нибудь обезболивающее. Когда она сорвала голос,пришел Али, сунул ей в рот пару таблеток (как потом выяснилось, аспирина), далпопить и ушел, строго-настрого запретив Каре с Надей подходить к ней.

Но Кара нарушила запрет. Ночью она подползла к Марианне,обтерла ее лицо и тело влажной тряпкой, подмыла, убрала блевотину. Утром онапопыталась ее накормить, но от вида пищи у Марианны начался новый приступрвоты. А потом ее опять накрыла волна боли, и уже ничего, кроме нее, она нечувствовала!

Спустя двое суток Марианна более-менее пришла в себя. Каратут же бросилась к ней обниматься, но сестра мужа отстранила ее.

— Ухаживать за собой я не просила, — процедилаона. — И благодарности от меня не жди!

— Вот гадина, — бросила ей в лицо Надя. —Кара за тобой, как за грудным ребенком, ходила… Говно за тобой убирала! А ты!

— Тебя вообще не спрашивают! — взбесиласьМарианна. — Отвалите от меня обе!

Обуреваемая дикой злостью, она заползла в угол и сидела тамвесь день, пока ее не отвязали.

Через неделю в их домике появилась новенькая. Тихая, забитаявьетнамка с личиком, похожим на яблочко сорта грушовка. Она не говорила нипо-русски, ни по-английски, ни по-арабски (некоторые слова из которого девушкиуже знали), только лопотала что-то по-своему и хныкала.

На экзотичную штучку тут же нашелся клиент, и вьетнамкуувели в фургон. Вернулась она спустя час. Но не на своих двоих — ее нес наруках Саид. Девушка не подавала признаков жизни.

— Что с ней? — спросила Надя по-арабски.

— Сознание потеряла от боли. Целкой была!

С этими словами он бросил вьетнамку на матрас и ушел. Каратут же кинулась ей помогать — укладывать поудобнее, обтирать водой лицо, Надяприсоединилась к ней. И только Марианна осталась безучастной к горю новенькой.Она чувствовала только свое горе. И свою боль. До других ей дела не было…

— Ты неправильно себя ведешь, — сказала Надя,когда они закончили нянчиться с вьетнамкой. — Мы должны держаться вместе.В одиночку тут сойдешь с ума…

— Вот и держитесь, — с ненавистью проговорилаМарианна. — Я меня оставьте в покое!

После этого Надя не сказала ей ни слова. Да и Кара стараласькак можно меньше обращаться к ней. Видя такое отношение к Марианне своихподруг, Лиин (так звали вьетнамку) тоже не докучала ей вниманием. Лишь дважды вдень ей кивала — утром и вечером, как бы здороваясь и желая спокойной ночи.

Добившись долгожданного одиночества, Марианна почувствоваласебя почти счастливой — теперь никто ей не мешал тонуть в своем горе.

Прошел год. А может, и больше — в пустыне время течет совсемне так, как везде. За это время умерли Лиин и Надя. Лиин — забитая маленькаявьетнамочка — выкрала у Саида ружье и попыталась убить Али, за что была тут жеизрешечена пулями, выпущенными из автоматов тремя охранниками. Надя скончаласьот передозировки на коврике Мустафы. Марианна решила, что лошадиную дозу«герыча» ей ввели по распоряжению Али — в противном случае он надавал бы своемупомощнику «по шапке», а так он его даже не пожурил.

Потеряв сразу двух девочек, Али отправился на рынок за новымтоваром. Кара и Марианна остались в лагере под охраной лишь двоих — Мустафы иРашида (юного, еще не озверевшего парня с удивительными глазами — одним карим,другим голубым).

— У нас есть шанс сбежать, — нарушила добровольныйобет молчания Марианна. — С двоими мы сможем справиться.

Услышав ее голос, Кара от неожиданности вздрогнула.

— Что ты сказала? — переспросила она.

— Ты слышала, — раздраженно бросилаМарианна. — Не надо изображать из себя глухую!

— Я решила, что мне послышалось…

— Не ты ли когда-то говорила: «Мы убежим»? Ну так давайпопытаемся… Или тебе уже нравится твоя работа? Если так, то оставайся! А ябольше не могу здесь находиться, зная, что под каждым кустом трупы таких, какмы…

— На чем мы выберемся из пустыни? — сдержанноспросила Кара. — Машину взял Али.

— Тут недалеко есть какой-то поселок — Мустафа тамчасто бывает. До него можно дойти пешком. Там раздобудем верблюдов…

— Недалеко — это десять километров. Пешком не дойдешь.Мустафа ездит туда на джипе Али.

— А если угнать фургон? Он ведь на ходу…

— Ты уверена, что в баке есть бензин?

— Нет, но можно проверить.

Кара кивнула и первой вышла из вагончика.

Бак фургона оказался пустым, зато девушки заметили недалекоот шатра канистру с бензином, забытую Али. Марианна тут же подбежала к ней, ноне успела взяться за ручку, как из шатра показалась лохматая голова Мустафы.

— Чего тебе тут надо? — рявкнул он. — Я жесказал — больше ничего не получишь! Али запретил мне давать тебе наркотик!

— Ну разочек, — заканючила Марианна.

— Пшла вон отсюда!

Марианне пришлось отойти. Она собиралась вернуться к шатрупопозже, но Мустафа схватил ее за шкирку и потащил к вагончику. По дороге онприхватил и Кару, сцапав ее другой рукой. Втащив девушек по ступенькам, онраспахнул дверь, втолкнул их внутрь и гаркнул:

— Сидеть тут! Не высовываться!

После чего запер дверь с обратной стороны на огромныйвисячий замок.

Девушки спали, когда дверь с грохотом распахнулась и впроеме показался силуэт Мустафы.

— Чего тебе надо? — испуганно пискнула Кара.

Мустафа не ответил, он, шатаясь, ввалился в вагон и схватилКару за волосы.

— Тебя я еще не попробовал, куколка, —заплетающимся языком выговорил он. — Пойдем ко мне, я покажу тебе, кактрахаются настоящие мужчины…

Кара дала себя поднять. Пока Мустафа щупал ее грудь, онатронула Марианну за плечо и показала глазами на болтающийся у пояса кинжал.Насколько девушки знали, таким резали глотки баранам и неугодным людям.

— А ты что вылупилась? — гоготнул Мустафа, глянувна Марианну. — Тоже хочешь? Ну пошли… Я тебя больше не хочу, но Рашиду тынравишься…

Он лишь на мгновение выпустил Кару из рук, наклонившись кМарианне, но этого хватило, чтобы цыганка выхватила нож и вонзила его в спинуМустафы.

Охранник, вместо того чтобы упасть, с ревом развернулся ишарахнул Кару кулаком по голове. Она тут же рухнула на пол, как Марианнепоказалось, замертво.

— Рашид! — заорал Мустафа. — Рашид, быстросюда! С наручниками!