— Мы убежим.

— Куда? Кругом пески!

— Угоним фургон…

— Нет, ты не дура, ты идиотка! — Марианну началабить крупная дрожь, но слезы течь перестали, будто иссякли. — И я ненавижутебя! Раньше я тебя презирала, а теперь ненавижу! За то, что ты не дала мнеумереть спокойно…

— Можешь меня ненавидеть, но я не дам тебе умереть. Мыпробыли тут всего лишь два дня. А из дома нас увезли меньше, чем неделю назад.Прошло слишком мало времени, чтобы нас нашли… — Она тряхнула своиминечесаными кудрями. — Но нас найдут! Твой отец сделает все, чтобы отыскатьтебя… Потерпи.

— Да не могу я терпеть! Не могу! Понимаешь? —застонала Марианна. — Нет, ты не поймешь… Ты шлюха! Ты всегда ею была!Грязная маленькая цыганка, трахающаяся за жвачку… А я была девственницей! Ядаже не целовалась ни разу! Я берегла себя для любимого… И что? Меняизнасиловали трое! Потом еще один… А сколько их будет в будущем?

— Я не знаю… И не могу предположить. — Кара тяжелоподнялась с песка, отряхнула ладони о юбку, выпрямилась во весь свой невеликийрост. — Но я буду ждать. И надеятся… А ты поступай как хочешь, больше ятебя спасать не буду! — Кара зашагала к ступенькам, ведущим в вагон. Но наполпути остановилась, обернулась и с болью проговорила: — Я никогда не былашлюхой. Да, я спала с мужчинами, но только с теми, кто напоминал твоего брата.Я полюбила его с первого взгляда, я мечтала только о нем, но не могла ипредположить, что судьба сведет нас… И уж никак не надеялась, что Андрейвозьмет меня в жены! — Она вздохнула. — Поэтому я не сохраниладевственность до свадьбы. Но после бракосочетания у меня никого не было… Ялюблю Андрея, и секс с другими для меня так же противен, как и для тебя… Но ятерплю! Стискиваю зубы и терплю! Я верю — он найдет меня! — Кара шагнулана ступеньку, взялась за ручку двери. — Между прочим, когда тыотлеживалась в вагоне, твои клиенты достались мне. Я обслужила четверых! Иодному богу известно, чего мне это стоило!

Высказавшись, она скрылась за дверью. Марианна, постоявнемного с веревкой в руке, отбросила ее и двинулась следом.

Прошло две недели. За это время Марианна обслужила десятокклиентов. Мужчины были разными, но все они казались ей на одно лицо, вернее,харю… После каждого «сеанса» она блевала, исторгая в туалетное ведро скудныйобед вперемешку с желчью. После чего лежала, обессиленная, на матрасе, незамечая никого вокруг. Кара, Надя, Полина после работы играли в карты, о чем-топереговаривались, занимались уборкой, они даже иногда смеялись, а Марианна немогла… И не понимала, как могут другие! За эту способность радоваться жизни(такой жизни!) она возненавидела и их. Почти так же сильно, как клиентов, какАли и его помощников. Дали бы ей автомат, она бы всех перестреляла! А потомпустила пулю себя в лоб!

На пятнадцатый день убили Полину. Вывели из фургона иперерезали горло на глазах у остальных девушек. Потом ее труп оттащили подальшеот лагеря и закопали в горячий песок. Али сказал, что дешевле ее убить, чемвылечить. Лекарства в пустыне дороги, а живой товар стоит копейки.

В тот день Марианна нарушила обет молчания — обратилась кНаде с просьбой:

— Ты не могла бы поделиться со мной героином? —тихо сказала она, когда Кару увели к клиенту — при ней Марианна не хотелапросить. — Только сегодня… Больше я не попрошу…

Надя поделилась — у нее был запас благодаря помощнику АлиМустафе, с которым она регулярно спала, недостатка в наркотике она никогда неиспытывала. Мустафа пичкал девушку дешевым «герычем», а потом в тайне от Алиснимал, невменяемую, фотоаппаратом. Карточки продавал в ближайшем поселке, имеяс этого хорошую прибавку к жалованью.

Состояние, которое испытала Марианна после укола, быласовсем не таким, как она предполагала. Ни эйфории, ни легкости бытия, нигаллюцинаций, ничего этого не было. Укололась, провалилась в черную вязкую яму,покувыркалась там и вынырнула на свет… Вынырнула и удивилась — с моментапогружения (укола) прошло восемь часов! Треть суток как один миг, разве это нездорово? А если трахаться под кайфом, тогда еще лучше! Лежать себе, барахтаясьв приятно обволакивающей темноте, ничего не чувствуя, не видя, не ненавидя…

Теперь Марианна понимала Надю. И завидовала ей. Везетдевчонке, она имеет возможность каждый день нырять в вязкую бесконечность,спасаясь там от реальности… И достается ей спасительный наркотик почти даром.Для этого всего и надо, что переспать с Мустафой. Подумаешь! Одним больше,одним меньше! К тому же, перед тем как завалить Надю на свою подстилку, Мустафаделает ей укол. Это значит, никаких воспоминаний, только приятное барахтанье вяме с теплым киселем…

На следующий день, когда девушек повели к клиентам втрейлер, Марианна задержалась у шатра, где помощники Али курили кальян, изазывно улыбнулась Мустафе. Решила — этой ночью вместо Нади на его подстилкеокажется она.

Марианна уже успела подсесть на героин, когда Али заметил наее запястьях следы уколов.

— Как ты посмела, русская би-ляд, — орал он начудовищном английском, смачно выговаривая по-русски лишь одно-единственноебранное слово на «б». — Ты не отработала еще и десятой доли той суммы,которую я заплатил за тебя! Я пожалел тебя, купил, а ты… Би-ляд! — Али совсего размаху хлестнул Марианну по лицу. — Мне не нужны чертовынаркоманки! Они плохо выглядят и могут в любую минуту сдохнуть!

— Но Наде ты не запрещаешь, — сплевывая кровь,бормотала она. — Я думала, можно…

— Надька — бросовый товар! Я купил ее за копейки, и всеэти копейки она отработала! Пусть подыхает, мне не жалко! А ты, би-ляд, толькопосмей еще раз ширнуться! Я тебя продам в рабство какому-нибудь кочевомуплемени! Будешь сидеть в яме, питаясь отбросами! Вспомнишь еще вагончик Али!

Пнув ее пару раз под дых, Али ушел, а вместо него в вагончиквошел его помощник Саид — жуткого вида мулат, тело которого было сплошь покрытобогохульными татуировками. Он схватил Марианну за волосы, оттащил в угол, где впол был ввинчен старый железный стол. К нему он ее и привязал — сначала обмоталверевкой оба запястья, потом конец веревки закрепил за ножку. Связаннаяподобным образом, Марианна могла только лежать или сидеть на корточках, новстать и пройти хотя бы пару шагов у нее ни за что бы не получилось.

Проверив прочность узлов, Саид ушел. Марианна свернуласькалачиком возле ножки и провалилась в тяжелый дурман.

Очнулась она от боли. Сначала подумала, что затекшие рукитак ноют, но оказалось, все тело нестерпимо крутит, колет, жжет. Потом накатилатошнота, а в голове забили гигантские колокола, болтая своими краями то поодному виску, то по другому.

«Ломка, — поняла Марианна. — Первая стадия. Потомменя начнет выворачивать наизнанку, крутить. Я буду выть от боли и лезть настену…»

И тут же, будто в подтверждение этих мыслей, боль накатилана нее, раздирая все внутренности. Марианна взвыла, выгнулась дугой. Холодныйпот полился из всех пор. В горле забулькало. Рухнув обратно на пол, Марианнауспела отвернуть голову подальше от своего лежбища. Ее вырвало… Потом еще иеще. В желудке уже не осталось ничего, кроме желчи, но она не моглаостановиться…