– Позвольте! – негодующе воскликнула я. – На каком таком основании это животное носит мое имя?

Тайлар Гиррес вздрогнул и обернулся ко мне. Его красивое лицо скривилось, и мужчина простонал:

– Опять вы.

– Собственной персоной, – кивнула я.

– Ну что вы ко мне прицепились? – Гиррес отошел от вольера с моей тезкой и направился в глубь своих хором. – Мало мне было неприятностей с командиром и его помощником, так вы снова тут.

– А нечего лапать было, – заявила я. – Так почему вы жуть эту моим именем назвали?

– А чьим? – искренне удивился ученый. – Такой же отвратительный характер, как у вас. Инесса и есть. Вредничает, ночью орет, других обитателей моей лаборатории доводит. Просто копия вы.

– Ну, знаете, это уже хамство! – возмутилась я.

– Ничего подобного, – Гиррес остановился и скрестил руки на груди, – суровая правда жизни.

– Да я милая!

– Магра тоже милая, но это не мешает ей быть сущей стервой, – парировало зеленое хамло.

Я медленно выпала в глубокий офигей и даже не нашлась что ему ответить. Это чего такое происходит-то, ась? Меня, самый идеальный идеал, стервой назвать? Дима-а-а, Рома-а-а, обижаю-ут! Ах да, они же наказаны, самой придется разбираться. Закатав рукава своей новой кофточки, я уперла кулаки в бока.

– Позвольте, – сварливым голосом произнесла я, – на каком основании вы меня всякими нехорошими эпитетами награждаете?

– Жизненный опыт, – ядовито ответил ученый и снова попытался от меня сбежать.

Сбежать! От меня! Щаз-з, не позволю! Обогнув вольер с зеленым недоразумением, я выскочила ему навстречу и преградила дорогу. Гиррес закатил глаза и страдальчески вопросил:

– И кто вы после этого?

– Жертва произвола! – и хрустнула костяшками пальцев для весомости.

– Это я жертва, я! – воскликнул ученый. – Сначала я вам чем-то не угодил на ужине у командира Ардэна.

– А стул даме сложно было отодвинуть, как делают все воспитанные мужчины? – возмутилась я.

– Да нас даже представить не успели друг другу! Это неприлично лезть со своими услугами к незнакомой женщине! – не менее возмущенно воскликнул тайлар. – А вы же чуть душу мне не вынули и жутко перепугали.

– Вы посмотрите, какой слабонервный, – язвительно усмехнулась я. – Испугался маленькой слабой женщины.

– Так вы же примитивная. От вас всего ожидать можно!

– Опять? – взвилась я. – Сколько можно? Да вы совсем, что ли? Да чтоб у вас язык в три узла завязался!

Аттариец схватился за голову и ринулся в противоположном направлении, я, естественно, за ним.

– Немедленно остановитесь и извинитесь! – требовала я, следуя за ним по пятам.

– За что?! – возопил зеленый.

– За то! – вполне логично ответила я.

– За что за то? Да объясните же мне!

– А самому сложно догадаться? – удивилась я и ойкнула, уткнувшись лбом в спину неожиданно остановившегося аттарийца.

Гиррес порывисто обернулся, чуть не снеся меня с ног, но выставил руку и задержал мое падение. Я опустила взгляд, рассматривая длань на своей груди. Затем подняла взгляд на лицо нахала и грозно свела брови, указывая пальцем на его лапищу:

– Это что еще такое?! – пылая праведным гневом, вопросила я.

Ученый тоже посмотрел и отдернул руку, словно обжегшись, даже отскочил, сшибив по дороге треногу с какой-то кактусообразной шнягой. Шняга оскорбилась и вцепилась Гирресу в ногу. Гиррес завизжал и понесся на меня. Я оторопела, встретила ученого грудью, и мы дружно полетели на пол: я, Гиррес и шняга. Причем шняга, которой досталось меньше всех, выглядела наиболее оскорбленной. Она скукожилась, зафыркала и уползла в неизвестном направлении. Гиррес обмяк поверх меня и облегченно выдохнул, уткнувшись лбом мне в плечо. Это было уже слишком.

– Вам удобно? – ледяным тоном спросила я.

– Да, спасибо, – едва слышно пролепетал мерзавец. – Вы мягкая.

Кажется, я встретила того, кто реально смог ввести меня в полный ступор. Мы немного полежали. Потом еще чуть-чуть, потом полежали дополнительное время, и столбняк прошел.

– Пошел вон, сволочь! – заорала я в ухо тайлару.

Гиррес вздрогнул всем телом, удивленно посмотрел на меня и резво вскочил.

– Простите, Инесса, это все ойдо, – пролепетал он, отыскивая взглядом ползающий кактус. – Его яд погружает в подобие транса. Совершенно безобиден, если его не трогать, но звереет, когда напуган. Откуда вы узнали, что действие яда можно убрать таким отвратительным визгом?

– Что? – потрясенно вопросила я. – Отвратительный визг? У меня? Ну все, ботаник, – шипящим полушепотом произнесла я. – Ты покойник, надеюсь, завещание у тебя уже есть.

– Инесса, почему вы так на меня смотрите? – опешил Гиррес, отступая назад.

Я наступала, глядя на него тяжелым взглядом.

– Сейчас ты мне за все ответишь. И за примитивную, и за магру, за Цусиму, и за ту шапочку, что у меня свистнули в бассейне в десять лет.

– К… какую шап-почку? – заикаясь, уточнил зеленый.

– Розовенькую, – пояснила я, подхватывая какую-то палку, лежавшую возле растения с желтоватыми листьями. И с воплем: «Смерть упырям!» – понеслась за аттарийцем.

Мы метались по лаборатории, сшибая все, что попадалось на пути, три раза нашли шнягу-кактус. Сначала на нее вылетел Гиррес, издал радостный вопль:

– Нашлась! – и резко изменил направление, пока его не поймали ни я, ни шняга.

Второй раз мы на нее выскочили, когда шняга прикидывалась шлангом в углу. Заметив нас, она затряслась и спешно уползла к вольеру с бурляшом. Бурляш прикинулся мертвым. В третий раз ойдо нашла я, споткнувшись об нее. Обиделась и пнула в Гирреса, ученый ловко увернулся и скрылся за вольером Инессы. Я посмотрела на тезку, передернула плечами и отправилась на поиски затихарившегося ботаника. И в этот момент я себе очень сильно напоминала маньяка.

– Гирюшечка, выходи, – ласково позвала я, удобней перехватывая свою дубину. – Гиречка, я ведь тебя все равно найду. Выходи, хуже будет.

– Не выйду, – услышала я и кровожадно усмехнулась. – Инесса, я хотел вас предупредить. То, что вы держите в руках, это не палка. Это плипер. Он может укусить, вы с ним поосторожней.

Я сглотнула и посмотрела на палку, палка посмотрела на меня, подмигнула и радостно осклабилась, показав зубы, похожие на иглы.

– Мама, – пискнула я и отшвырнула плипера.

Плипер обиделся и пополз на меня. Оглушительно завизжав и перепугав угомонившуюся шнягу-кактус, я ломанулась по проходам, бывшая палка – за мной. Где-то подал голос Гиррес. Через пару минут мы встретились. Я мчалась от плипера, Гиррес – от ойдо. Налетев друг на друга на перекрестке, мы крепко обнялись и с чувством посмотрели друг на друга. Плипер был уже близко, и я взлетела на руки аттарийцу. Он крепко прижал меня к себе, и мы снова побежали.