– Разве что это. – Я потеребила полы плаща.

– Ну, это не годится. Я поищу что-нибудь для тебя.

– Спасибо.

– Прямо сейчас еще что-нибудь нужно?

Я хотела сказать нет, но остановилась.

– Погодите. А куда ведет эта дверь?

Я показала на дверь за гостиной зоной.

– В соседнюю комнату. В покои Никтоса.

Сердце подскочило в груди.

– У нас смежные покои?

– Да.

Логично. Ведь я его супруга.

Эйос задержалась у двери, играя цепочкой на шее.

– Не знаю, какие обстоятельства привели к твоему прибытию, но точно знаю, что не доверяю никому в обоих царствах больше, чем Никтосу, и нигде не буду в большей безопасности, чем здесь. – Она поймала мой взгляд; в ее глазах читалось то же загнанное выражение, что и у женщины, стоявшей рядом с Нором. – Я подумала, что ты должна это знать.

Я проследила, как она уходит. Как долго я так простояла? Минуту или пять. Потом направилась к занавешенной двери, даже не думая зачем.

Отодвинув тонкую белую занавеску, открыла стеклянную дверь и вышла наружу. Балкон оказался просторным. Возле перил стояло широкое глубокое кресло и кушетка. Вниз не вело винтовой лестницы, не было никакой возможности спуститься, кроме долгого падения. Но на балкон выходила еще одна дверь.

Дверь из спальни Эша. Рядом с ней стояло такое же кресло. Интересно, сидит ли он здесь когда-нибудь.

И почему он поселил меня в соседней комнате.

Я пробралась между сиденьями. Холодный ветерок взметнул пряди моих светлых волос, по коже пробежали мурашки. Положив руки на перила, я стала смотреть вдаль. Гладкий камень холодил ладони. Я увидела мерцающие огни города, а за ними далекие скальные купола и утесы, окутанные туманом… или облаками. Здесь вообще бывают облака? Я опустила взгляд вниз и ахнула.

Цвет.

Я увидела что-то цветное.

За пределами блеклого двора росли деревья. Сотни деревьев. Тысячи. Между замком и искрящимися огнями Лифи. И они ничем не походили на деревья, которые я видела по пути в Страну теней. Серые стволы, раскидистые изогнутые ветви, но не голые. Их густо покрывали листья в форме сердца.

Листья цвета крови.

* * *

Эйос довольно быстро вернулась с едой и одеждой, которую ей удалось достать. Это был халат из шенили или еще какой-то мягкой ткани. Подобных вещей у меня никогда не было. Эйос повесила халат на крючок в ванной.

Как оказалось, я сильно проголодалась. Я съела суп и несколько кусков поджаренного хлеба с чесноком и сливочным маслом, а потом мужчина, которого видела в конюшне, принес несколько ведер горячей воды. Он представился как Бейнс, и, хотя не подходил настолько близко, чтобы можно было рассмотреть его глаза, я предположила, что он тоже бог. На пол поставили несколько кувшинов с водой, а Эйос тем временем бросила в ванну пенящуюся соль, пахнущую лимоном и сахаром.

Оставшись одна, я отправилась в ванную. Эйос выключила верхний свет, оставив только настенные светильники. Мягкого свечения было более чем достаточно, чтобы разглядеть себя в большом зеркале.

Неудивительно, что Лейла спрашивала, не швырнули ли меня в царство богов.

Лицо усеивали крапинки засохшей крови, смешиваясь с веснушками. Те и другие резко выделялись на бледной коже. Красным были перепачканы и волосы, которые наполовину выбились из косы и спутались. Глаза были широко раскрыты, а их зелень казалась слишком яркой. У меня был такой вид, будто я в лихорадке.

Или в ужасе.

Не знала, страшно ли мне. Чувствую ли я вообще что-то. Я позволила плащу соскользнуть на пол и скривилась при виде своей ночной рубашки. Скорее красной, чем белой. Ее уже не спасти. Я осторожно сняла ее через голову, поморщившись от этого движения. Отбросив испорченную вещь, перекинула косу и выбившиеся пряди через плечо и повернулась к зеркалу вполоборота.

– Боги, – прошипела я при виде припухших полос в верхней части спины. Они были воспаленного красного цвета. Вдоль одной проступили капельки крови.

Я пожалела, что не вырезала Тавиусу сердце.

Перешагивая бортик ванны, я не испытывала ни малейшего раскаяния в том, что сделала со сводным братом. Отсутствие чувства вины должно было меня обеспокоить, но нет… Я сделала бы это еще раз, потому что даже обжигающая вода не стерла удушающего воспоминания о его дыхании на моей щеке.

Я опустилась в глубокую ванну, зашипев сквозь зубы, когда пахнущая лимоном вода коснулась ран, оставленных кнутом. Закрыв глаза и стиснув зубы, медленно оторвала пальцы от края ванны и расплела косу. Потом взяла кусок мыла и начала тереть кожу, постаравшись дотянуться до воспаленных рубцов на спине. Мысли тем временем перенеслись к событиям двух последних дней. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я с помощью дара вернула к жизни Марисоль. Я все еще не могла поверить, что король Эрнальд умер. Насколько знала, он был здоров. Я надеялась, с Эзрой все хорошо и она меня послушается. А мама? Она останется королевой, если только Эзра не выйдет замуж. Но она, наверное, довольна. Уверена, что Эзра тоже довольна, зная, что появился шанс остановить Гниль. А я… мне захотелось вернуть кинжал. Он теперь у Эша. Отдаст ли он его? Погруженная в свои мысли, не заметила, что кто-то вошел в спальню, пока не услышала шаги за дверью ванной.

Безоружная, я повернулась, чтобы увидеть вошедшего, и схватилась за края ванны. Сердце тяжело забилось при виде того, кто стоял у двери.

Первозданный.

Он ничего не говорил, только смотрел на мою спину, и его глаза неестественно горели. Его грудь поднялась в резком вдохе.

– Мне не терпится нанести визит в Бездну к этому ублюдку.

Воздух медленно вытек из моих легких. Я положила мыло в коробочку рядом с ванной и опустила руки в воду.

– Он там?

– Да.

– Хорошо.

Эш склонил голову набок. Прошло долгое мгновение.

– Я не хотел мешать. Думал, ты уже искупалась.

Я заставила себя расслабиться.

– Ты не помешал.

– Нет? – Он поднял брови.

– Нет.

– Ты же купаешься. Тебя не беспокоит, что я шпионю за твоими… неупоминаемыми местами?

Я издала сухой смешок.

– На озере ты видел гораздо больше, чем сейчас.

– Правда. – Он опустил ресницы и провел зубами по нижней губе. – Я принес кое-что для ран на твоей спине.

Он помолчал, показывая баночку с каким-то белым кремом.

– Это уймет боль и не даст остаться шрамам.

– Спасибо.

Это слово странно прозвучало в моих устах. Я редко его произносила. Не было поводов говорить его часто.

Эш ничего не сказал, но не двинулся с места и не отвернулся. То ли от