Через несколько дней они привыкли, а потом начали испытывать восторг. Матери пришло в голову заправлять в машинку бумагу до того, как та оживет в восемь вечера. Ей хотелось увидеть, о чем пишет «Селектрик». Вдруг на бумаге появится послание с того света? Мне здесь холодно. Люблю вас, скучаю…

Нет, это было всего лишь продолжение одного из рассказов отца. Похоже, начало они пропустили. Строчки начались с середины листа, более того – с середины предложения.

Обратиться в местную прессу предложила мать.

Пришла женщина – продюсер с пятого канала. Постояла в подвале, пока машинка не включилась, напечатав несколько предложений, затем развернулась и быстро взбежала по лестнице. Мать Елены, изнемогая от тревоги, бросилась ей вслед.

– Обычное дистанционное управление, – сухо констатировала продюсер и, недовольно сморщившись, глянула через плечо. – Когда вы похоронили супруга, мэм? Неделю назад? Вы вообще в себе?

Другие каналы не заинтересовались, а сотрудник газеты сообщил, что новости не подходят под их формат. Даже кое-кто из близких родственников заподозрил в словах вдовы шутку дурного пошиба. Подавленная и обескураженная женщина слегла и не поднималась пару месяцев, страдая жуткими мигренями. Машинка в подвале исправно включалась по ночам, шумно выплескивая слова на бумагу.

Дочь покойного изучила потребности пишущей машинки, приспособившись вовремя менять листы, так что каждый вечер «Селектрик» выдавал по три страницы, как и при жизни отца. Судя по всему, машинка ждала Елену, издавая радостный гул, когда в нее вставляли бумагу, которую она немедленно начинала усеивать буквами.

Прошло немало времени, и о необычном явлении забыли все, кроме Елены, продолжавшей спускаться в подвал по вечерам – послушать радио, сложить выстиранное белье и заправить в «Селектрик» новый лист, когда заканчивался предыдущий. Она с удовольствием проводила время внизу, отключаясь от тягостных раздумий – словно каждый день посещала могилу отца, принося ему свежие цветы.

Елена пристрастилась читать рассказы, напечатанные машинкой. Истории были разные: о масках и о бейсболе, об отцах и детях и… о призраках. Рассказы о призраках она любила больше всего. Первое правило, которому обучают на литературных курсах – пиши о том, что знаешь. Привидение в подвале писало о мертвых, и делало это мастерски.

Время шло, и вскоре красящие ленты пропали из продажи. Только под заказ. А потом «Ай-би-эм» вообще перестала их выпускать. Износился и ударный шарик с литерами. Елена заменила его; потом начала заедать каретка. Однажды она застряла намертво – ни взад ни вперед, – и из железного нутра потянуло маслянистым дымком. «Селектрик» яростно вколачивал буквы в одно и то же место, пока Елене не удалось его выключить.

Она обратилась к мастеру, занимавшемуся починкой старого оборудования, и через три недели тот вернул машинку в идеальном состоянии, вот только после ремонта она перестала писать сама. Почти месяц – немалый срок; машинка утратила навык.

В детстве Елена спрашивала отца, что побуждает его каждый вечер работать в подвале. Не могу уснуть, пока не набросаю хоть лист, отвечал он. Писательский труд согревал его душу и будил воображение; поработав, отец сладко спал до утра. Елена опасалась, что душа его после смерти мается без любимого занятия, однако помочь этому горю было никак нельзя.

Она уже справила двадцатилетие, когда умерла мать – несчастная немолодая женщина, которую отверг весь мир, и Елена решила переехать в другое место. Стало быть, дом следовало продать вместе со всем его содержимым. Начав разбирать хлам в подвале, она сама не заметила, как уселась на ступени, перечитывая рассказы, написанные отцом после смерти. Получив множество отказов от издательских домов, отец забросил идею опубликовать свои творения. Странное дело – посмертное его творчество показалось Елене куда интереснее. Особенно завораживающими были истории о мире привидений и сверхъестественного. Набрав за месяц материала на целую книгу, Елена начала рассылать рукопись по издательствам. В основном ей отвечали, что не станут предлагать рынку сборник ранее не публиковавшегося автора, и все же один мелкий издатель сообщил, что ему рукопись понравилась, отметив, что отец очень тонко чувствовал сверхъестественное, и Елена подтвердила: это святая правда.

Эту историю мне рассказал друг, работающий в издательском бизнесе. Особых подробностей он не знал, так что я понятия не имею, кем и когда была опубликована рукопись – ничего больше о ней не слышал, а хотелось бы! Будучи человеком, увлекающимся необъяснимыми явлениями, я желал бы иметь на полке экземпляр.

К сожалению, ни имя автора, ни название этой невероятной книги мне неизвестны.