— да. я по-быстрому. Извините, — Марина шагнула и растерянно осмотрелась.

Матвей показал на диван и наконец-то лучи света позволили ему рассмотреть — лицо женщины было сухим, белым, глаза красными. Она сокрушалась, нервничала, сжималась от боли и беспокоилась о чем-то одновременно. Матвей набрал стакан воды и усадил ее на диван, сам сел напротив и показал, что она может говорить, он будет слушать внимательно. Марина по-доброму покачала головой, смотря на пол, сосед ей нравился, хороший парень. Мало говорит, но будто оно и не надо много. Легко ей с ним было.

— Матвей, у нас сломалась машина… — Марина помолчала, потом потерла лоб и попила воды. — мне. ах

Она расплакалась, замахала руками, что сейчас придет в порядок.

— горе в семье приключилось. Простите. Надо девочку мою, племянницу подвезти к электричке, что в два часа из города идет. А машина сломалась. А Петр, он сам в столице сейчас. Несчастный случай, поехал сразу расследовать. Я хотела с Агатушкой ехать, но надо тут оставаться документы какие-то забрать и тогда ехать.

— что за горе? — спросил Матвей и кивнул щенку, чтобы он запрыгнул к женщине.

Клык послушно вскарабкался и положил морду на колени, Марина автоматически погладила пушистую голову, а потом приобняла. Щенок сел на лапы и стал слизывать слезы.

— авария…Матвей. Зять погиб, а сестра в больнице. Но Петр сказал не надеяться. А у них дочка. Я ее то усыновлю. Но …. понимаете… — слезы и отчаяние всеми силами пряталось в розовых пятнах на щеках.

— да. Марина, я понимаю. Готов помочь большим, прошу вас сказать. -

— ну что вы… — Марина покачала головой.

— хорошо. Куда необходимо подъехать за ребенком? — спросил Матвей, переводя мысли женщины на задачи, которые удерживали ее от бездны боли.

— к крайнему участку. — быстро ответила Марина, — там еще песик такой шумный живет. Агатка. Знаете — кучерявая такая. болтушка…

— да. думаю, я понял. м. — Матвей обдумал свое будущее предложение — вы уверены, что подвезти надо только к станции. я могу довезти до больницы. Насколько торопиться девушка? Что если поехать всем сразу: вам и ей. Если выехать на моей машине, даже ожидая вас до вечера, то время ее прибытия не будет сильно отличаться от затраченного на электричке и потом передвижению по городу?

— ох. спасибо. но я думаю, она не усидит на месте. — грустно сказала Марина. — она рвалась еще ночью, хотела на велосипеде ехать. Но надо документы забрать, часть она заберет, часть я довезу. Как-то так.

Полуденное солнце отражалось в острой траве. Пыль поднималась от колес и пачкала зелень. Матвей остановился перед забором и осмотрелся. Внутри на участке давно не косили. Деревянный дом стоял в противоположном углу к калитке. На большом крыльце на скамье сидела фигура, рядом полосатый пес. Они молчали, пес даже не повернулся, он гипнотизировал бледную щеку. Девушка смотрела внутрь себя и не сразу заметила подошедшего мужчину, скорее услышала, вскочила. Ремень от сумки натянулся и та, сначала поднятая резким скачком, шлепнулась на пол, а документы из папки медленно покачивались и планировали на доски. Агата присела ее подобрать, рассыпались документы. Матвей присел помочь. Сложил стопкой и подал.

— здравствуйте. спасибо, — бесцветно произнесла Агата. — я уже готова, извините. Спасибо за помощь. Марина сказала, я вам очень благодарна. Только до станции. Там я сама. Спасибо.

Матвей промолчал. Они поднялись. Шрек уныло подошел к двери дома и поскреб.

— неужели, я закрыла. Сейчас, извините, прости дружок. — она говорила спокойно, но одновременно.

Ни слез, ни заламываний рук, ни тревоги. Только ломаные фразы выдавали ее не обычное состояние. Девушка подошла к двери и достала ключи. Шрек останется в Аукшино, его заберет тетушка. Связка из холодных рук выскользнула и с грохотом упала псу на голову, тот взвизгнул и отпрыгнул, Агата присела поднять ключи, посмотреть не ударился ли сильно, но тот схватил ключи и зарычал.

— дай! — сказала Агата

— ….пожалуйста — обняла его, погладила, улыбнулась.

Шрек оперся лапами о колени, и лизнул лицо, смотрел как из пустых глаз полилось на него признание в любви на прощание. Она еще раз улыбнулась другу и потерлась щекой. — Увидимся, дружок.

Пес зашел в дом, девушка закрыла и обернулась. Волнистые волосы пушились в лучах мягкими блестящими волнами. От смены маски, Матвей видел ее снова нараспашку. Пухлые губы, несмелый взгляд, извиняющийся за свои чувства, что могут доставлять беспокойство. Матвей протянул руку, показывая, что возьмет сумку. Но Агата дрожала, сейчас рассыпется. Так сильно старается держаться. Ультрамарин глаз выплеснулся. Он схватил ее падающую и беззвучно визжащую в последний момент, прижал к себе, содрагающуся в рыданиях. Горе, которое не хотело рождаться, которое не хотели выпускать наружу, горе с которым не хотели жить, которое выжигало и разрушало мир, рушило воспоминания, тенью, как приближающаяся туча, ложилось на радостные мелочи и привычный ход мыслей.

Клетчатая рубашка Матвея намокла от слез, Агата спустя время спохватилась и виновато подняла лицо на него.

— как же теперь быть, как жить, как песни петь — она произнесла цитату из фильма.

Матвей серьезно рассматривал ее, маска отчуждения словно высыхающий на воздухе гипс схватывалась в ней. Он положил большой палец на нижнею губу. Как-будто хотел остановить, задержать и сказал, пока еще она слышала:

— просто жить.

Это была их первая настоящая встреча, после которой она не запомнила его имени, не помнила его внешний зримый образ, но впечатления от его характера, объятий и ломаный изгиб губ.

*** Латинские лабиринты (Агате 18 лет)

Запах книг отличается. Как и все в мире. Это банальное заявление. На нем не может быть построена ни одна из теорий. Даже плохонькие тезисы для курсовой на втором курсе университета с такой базой не защитишь. Да, все отличается, но с другой стороны все одинаковое. Вопрос “истинного” исследователя должен быть в другом. Агата перекладывала книги из большой коробки на лакированный пол деревенской библиотеки и рассуждала о том, что стоит ли использовать именно алфавитную расстановку книг на полках. Вот, если расставить книги по запаху? Как их тогда находить, и что создает уникальный запах книги: запах свежей типографской краски, тип используемой бумаги: лакированный журнал или серая папирусная бумага в книгах дорожного чтения, толстая белая бумага для бизне-литературы. Может все дело в годах книги: новые как и младенцы пахнут приятно, а отстоявшие в домашних сервантах и прошедшие многих читателей пахнут годами, помещениями, где стояли. Если рассуждать в таком ключе, то у книги запах должен складываться по сложной формуле…

Девушка достала еще одну