Ее брови сходятся вместе. Она изменяется в лице:

– Меня схватил Костолом. Я чуть не…

Я вскакиваю на ноги и порывисто обнимаю ее.

– Ты жива, – говорю я. – О, хвала костям. Ты жива.

В моей душе вспыхивает яркий огонек надежды. Может быть, живы также и матушка, и бабуля? Но в памяти нет альтернативных воспоминаний, касающихся их. Боль от их смерти остается все той же неизменной незаживающей раной. Неужели я смогла изменить только одну вещь? Сумела вернуть Тессу, и больше ничего? А что сталось с Лэтамом?

Кто-то за моей спиной откашливается, и я поворачиваюсь.

– Ну как, это сработало? – Тэйлон. – Кто из вас изменил прошлое: ты или Лэтам? – Его рыжие волосы торчат во все стороны, а бледные щеки покрыты красными пятнами.

– Точно не знаю, – отвечаю я, чувствуя себя сбитой с толку.

Мой взгляд скользит по комнате. Джейси поднимается с пола, стоящий за ней Никлас стряхивает пыль со своих брюк

– А где Брэм? – спрашиваю я.

Тэйлон недоуменно сдвигает брови:

– Кто?

У меня вырывается сдавленный стон. Мое сердце разбивается на множество осколков.

Тэйлон видит выражение на моем лице, и на его собственном тотчас отображается раскаяние:

– Саския, я тебя просто дразнил, это была подколка. – Он показывает подбородком в сторону. – С ним все нормально.

Мои глаза находят Брэма, и я подавляю всхлип. А потом бегу к нему и бросаюсь ему на шею. Все мое тело дрожит. По щеке моей катится слеза, и он вытирает ее большим пальцем. Прижимает меня к себе, и мою шею обдает его дыхание.

– Я здесь, – говорит он, гладя меня по голове. – Я рядом.

Эти его слова обволакивают меня всю, облегчая и воспламеняя что-то в моем сердце. Брэм проводит пальцем по моим ключицам от одного плеча к другому. Касается надключичной ямки под моим горлом. Наши губы находятся в считаных дюймах друг от друга. А потом его губы овладевают моими, вначале они нежны, а затем становятся настойчивыми, требовательными.

Я чувствую, как сердце стучит у меня везде. В моей шее. В груди. В кончиках пальцев.

Тэйлон испускает стон:

– Да уймитесь вы уже. Сколько можно?

Я отстраняюсь от Брэма и поворачиваюсь к Тэйлону. И тыкаю пальцем в его грудь.

– Если бы я не испытывала сейчас такого облегчения, я бы убила тебя.

Он смущенно улыбается:

– Извини?

– Это вопрос?

– Что-что?

Это выражение на его лице – круглые невинные глаза и в то же время проказливо поднятые уголки губ – разом и бесит, и подкупает. В моей голове сталкиваются воспоминания с трех разных путей – вот Тэйлон лежит на траве под деревом, подложив руки под голову, и, задавая вопросы, проверяет мои знания случаев применения костей амфибий; вот Тэйлон пытается развеселить меня после тяжелого дня, строя смешные рожи с противоположной стороны лектория; вот Тэйлон поет, нарочно фальшивя, чтобы нас рассмешить, хотя у него абсолютный слух. И не успеваю я оглянуться, как уже разом плачу и смеюсь. Я очень устала и сама не своя от облегчения. Не знаю, добились ли мы своего, но мы хотя бы все находимся здесь.

– Мне следовало бы свернуть тебе шею, – говорю я и поднимаю руки, показывая, как я стала бы это делать. – Но я, так и быть, не стану.

У него округляются глаза:

– Саския, твоя рука.

Моя рука. Противоречащие друг другу воспоминания сталкиваются, затем все встает на свои места. У меня снова две целые руки, но на левой видны пять черных меток, идущих от кончиков пальцев до красной линии на моем запястье и словно повторяющих кости под моей кожей. Отголоски другого пути.

Этого достаточно, чтобы окончательно убедить меня.

– Да, это сработало, – чувствуя благоговейный трепет, говорю я. – Мы изменили прошлое.

* * *

Мы очнулись в какой-то кладовой. Центр комнаты занимают стеллажи, на которых стоят ящики и коробки. На одной стороне виднеются высокие узкие окна, напротив них находится дверь. Мы осматриваем все, пытаясь найти кости, которые я срастила, но так ничего и не находим. Они исчезли вместе с прошлым, которого больше нет. Сращенная кость бабули исчезла и из моего кармана. Теперь доступ к другому моему пути – к обоим другим моим путям – остался только в моей памяти.

Брэм переплетает свои пальцы с моими.

– Наверное, то, что мы не можем их отыскать, это хороший знак, не так ли? Возможно, это означает, что Лэтам вообще не крал этих костей.

Но я понятия не имею, что это значит.

– По-моему, это магазин Лэтама. – Джейси медленно кружится на месте, скользя взглядом по стеллажам.

Поначалу мне кажется, что она ошибается. Здесь все другое. Но, приглядевшись, я понимаю, что она права. Книжный стеллаж был заменен на обычную дверь, и окна стали иными – они крупнее и пропускают больше света, – но размеры и форма комнаты остались такими же.

– И что же нам делать теперь? – вопрошает Никлас.

– Вероятно, нам нужно вернуться в Замок Слоновой Кости, – отвечаю я. Но тут мне становится не по себе. Я не имею ни малейшего представления о том, что мы там найдем. Безопасно ли там? И вообще, являемся ли мы тамошними учениками? Но едва мне на ум приходит эта мысль, как мое сознание затапливают воспоминания – вот мы шестеро участвуем в костяных играх, вместе едим в трапезной, готовимся к экзаменам. И у всех нас по-прежнему есть серые круговые полосы на предплечьях, словно соединяющие нас в цепь. На этом пути мы тоже вместе, это точно.

– Как ты думаешь, мы отсутствовали долго? – спрашивает Тесса. – Мы не пропустили последнюю костяную игру? – На ее лице написано сомнение, и я понимаю, что она, как и я, тоже пытается справится с новыми смутными воспоминаниями – эти события не происходили в той реальности, которую мы только что оставили, но их отголоски остались в памяти и у меня, и у нее, потому что они произошли здесь. Тесса хмурится.

– Надеюсь, у нас еще есть время, чтобы отыскать этих любителей пеших походов, – говорит Никлас. И крутит надетое на его указательный палец золотое кольцо с изумрудом. Но разве оно не было серебряным и без камня? И о чем он толкует?

Должно быть, Тесса задает себе тот же вопрос, потому что по ее лицу разливается недоумение:

– Какие любители пеших походов?

У меня екает сердце. С Никласом что-то не так.

– Он говорит о третьей костяной игре, – объясняет Джейси. – Той самой, в которой речь идет о группе, отправившейся в поход и застрявшей в Дроймианских горах. Мы должны придумать, как их спасти. – Она качает головой. – Честное слово, я единственная, кто действительно слушает то, что говорят в лектории.

И тут меня осеняет. У нас разные воспоминания о прошлом. Не о том прошлом, в котором мы противостояли Лэтаму, а о новом, том, которое сотворила я.