Это было похоже на пергамент, но таковым не являлось. Большой, просто огромный лист, испещренный надписями, маленькими кружками и линиями. Присмотревшись, ночница заметила, что из каждого кружка исходят одна или несколько линий, и, пересекаясь со своими товарками, сходятся вместе. То и дело попадались единицы и нули, подписанные твердой рукой, а еще… Миральда вдруг увидела свое имя.

Тем временем Магистр расстелил на полу свое сокровище, щелчком пальцев заставил огоньки спуститься пониже.

– Это Схема, составленная мною, – спокойно пояснил маг, – ты, конечно же, не поймешь… Но если мои расчеты окажутся верными, то у тебя, пожалуй, еще есть надежда.

Снова воцарилось молчание, прерываемое только шорохом графитовой палочки по Схеме. Загадочно ухмыляясь, маг надписал единицы над десятком кружков, нули – над другими. Внимательно поглядел на Гора.

– Миральда… У этого кочевника было имя, данное при рождении?

– Нет.

– Понятно, – Магистр похрустел пальцами, – а теперь его как зовут?

– Гор. Это я дала ему это имя.

– Что ж, впечатляет.

Прошло еще некоторое время. И Магистр в полном молчании принялся сворачивать лист…

– Этот материал называет папер, – вдруг пояснил он, – я позаимствовал рецепт его изготовления у дэйлор.

Миральда удивленно моргнула, когда шкатулка снова провалилась в воздух.

«Интересно, как он это делает?»

Огоньки отражались в прищуренных глазах Магистра.

– Что ты решил? Ты… скажешь мне, что мы можем сделать?

– Скажу, – он пожал плечами. И у ночницы зародилось подозрение, что маг не в своем уме.

– Я укажу, где и как должна быть принесена жертва, – жестко сказал Магистр, – пожалуй, это должно помочь… Но взамен попрошу кое-что, и ты это должна будешь выполнить, Миральда.

– А если не поможет? – она пыталась понять, что за игру ведет это чудовище из черной башни.

– Если не поможет – тогда всем нам будет уже все равно. Плату я потребую только в том случае, если задуманное удастся.

Миральда решительно тряхнула головой. Что ж, если это спасет мир… Какую цену она не согласится заплатить?

– Говори, – выдохнула она. Прозвучало это хрипло и как-то неуверенно.

– Тогда – прошу вас, присаживайтесь, – и Магистр отвесил шутливый поклон.

… Он говорил недолго. Очень сухо и отрывисто, и каждое слово оседало в памяти, чтобы остаться там до конца жизни. Миральда вдруг увидела седого дэйлор в дверях главной башни, увидела паренька, пришедшего не только учиться магическому искусству, но и помочь своему старому другу… И желание помочь было столь велико, что, когда учитель задал один-единственный вопрос – «ты готов стать Магистром?» – в ответ прозвучало твердое, решительное «да». Только позже пришло понимание происшедшего, и гораздо позже пришли безнадежность и отчаяние, и судорожные попытки остаться человеком, и не сойти с ума. В синих глазах Магистра блестели слезы, и он не пытался их прятать, потому как не стыдно скорбеть о собственной глупости и о подлом предательстве друга…

– Если ты остановишь падение мира, – прошелестел Золий, – я хочу, чтобы твой сын добровольно занял мое место. Такова плата. Готова ли ты уговорить его пойти на это?

Миральда с трудом вдохнула вдруг раскалившийся воздух. Гил, ее Гиллард – и в этот вечный кошмар?!! Магистр молчал. И ждал.

– Я сама займу твое место, – просипела ночница, – клянусь.

– Ты думаешь, что со мной можно торговаться? – прищурился магистр, – а твой сын, если в нем есть хотя бы толика крови Геллера Накори… Он толкнул мир к гибели, и он должен знать, что всякая вина должна быть искуплена…

– Вечным бременем отражений?!!

– Да, Миральда. Вечным бременем отражений. В конце концов, к этому можно привыкнуть, и потом – мне нужен маг.

– Я бы предпочла сама заменить тебя, – проворчала ночница. Мысли лихорадочно метались в голове; она должна, должна была найти путь…

– Похоже, ты не слишком хочешь спасти этот мир, – усмехнулся Золий, – что ж… Мне вполне понятны твои колебания. Но ведь я не прошу ничего невыполнимого, не так ли? Это мое единственное условие. Если оно тебя не устраивает, то я также не настаиваю…

– Да!

Миральда даже не осознала, как произнесла это слово. Магистр же улыбнулся – мягко и чуть-чуть мечтательно.

– В таком случае, я расскажу вам кое-что любопытное.

* * *

…Утро началось холодным, хмурым рассветом. Окутанное туманным одеялом поле, темные, мокрые от ночной влаги деревья и красный шар солнца, медленно выбирающийся из сизой дымки.

Гиллард сидел у догорающего костра. Его слегка знобило, но маг списывал свое состояние на сырость и на холодное дыхание утренних сумерек. Миртс расположилась по другую сторону пышущих жаром углей и сосредоточенно пыталась привести в порядок одежду, пострадавшую во время вчерашней трансформы. Правда, без особого успеха – белая кожа проглядывала сквозь распоротые швы.

Они молчали. Давешнее решение Гила, мстительное и принятое сгоряча, будто бы возвело между ними стеклянную стену. И каждый раз, встречая взгляд вампирессы, спокойный, но осуждающий, маг невольно опускал глаза, а к щекам приливал жар.

«И чего она надулась?» – размышлял маг, помешивая сучком угли. Искры вились стайкой над седеющим кострищем и быстро таяли в сыром воздухе, – «Отчего я должен пытаться защищать тех, кто хотел меня убить? К тому же, я не сделал ровным счетом ничего против воли этих жалких людей… Они сами избрали свою участь».

Но невзирая на подобные уговоры, на самом донышке души поселилось омерзительное ощущение неправильности собственного поступка. Разум говорил одно, сердце нашептывало другое; и Гиллард чувствовал, что тонет в запоздалых сомнениях, густо замешанных на монотонном бурчании совести.

…Он швырнул сучок в погасший костер. Взметнулся прощальный веер искр и тут же растаял в сером свете подступающего дня.

– Пора, Миртс.

Вампиресса кивнула. Молча собрала дорожную сумку, укрепила за спиной мечи и замерла, ожидая дальнейших указаний.

«Ну хоть бы заговорила, что ли», – Гиллард начинал сердиться. На себя, на Миртс, на непроходимо глупых, упрямых – и уже, скорее всего, съеденных крестьян.

Он молча развернулся и побрел навстречу восходящему солнцу, к подготовленным вечером магическим взаимодействиям.

А дневное светило, поднимаясь выше, обретало уже ставший привычным зловещий оттенок крови; туман редел, на траве блестели шарики росы. Где-то среди деревьев запричитала кукушка, притворно жалуясь на судьбу. Помутневший купол неба снова огласил далекий визг черных тварей, и Гиллард ускорил шаг. Нелюдь шла быстро, Миртс обогнала их на каких-нибудь пару часов пути…