Мало того что воздух над поляной струился и плыл, как вода (такое часто можно наблюдать в жару над раскаленной солнцем дорогой, но не посреди хранящего свежесть леса), он вдобавок еще и искрился, мерцал, будто мириады мельчайших льдинок кружили в нем. Пожалуй, он даже светился, только на солнце это было труднее заметить.

И в эту дрожащую, переливающуюся эфирную субстанцию какой-то альв пытался затащить под уздцы мохнатого, низкорослого фельзендальского жеребчика, под завязку навьюченного тюками, придающими благородному животному сходство с ослом. Впрочем, повадка у него тоже была ослиная: зверь топырился, упирался всеми четырьмя ногами, мотал башкой и фыркал так, что брызги во все стороны. В общем, ясно давал понять хозяину, что иметь дело с неизведанным отказывается наотрез.

Видно, борьба продолжалась уже долго и нервы альва были на пределе, потому что слова, срывающиеся с его уст, были для представителей благородного лесного народа, скажем так, нехарактерны. «Пшел! Пшел, шторбово племя! Вервольфова сыть! Вперед, проклятущая тварь! Сомкнется же сейчас! Сдохнем тут с тобой, тупая скотина! Пшел, окаянный выродок, чтоб тебя!..» – в таком духе. Что ж, даже лучшие из смертных в минуту сильного душевного волнения способны выразиться неудачно, особенно если воображают, что их никто не слышит.

– Зачем он мучит бедное животное? – прошептал хейлиг с состраданием. – А еще светлый! Сразу видно, здесь дурное место, понятно, что лошадка не хочет туда идти. Зачем он ее тянет?

– Колдовское окно! – Легивар так звонко шлепнул себя ладонью по лбу, будто комара хотел убить. – А я-то думаю… Вперед! Скорее! Слышали – сомкнется сейчас!

– Куда?! Туда?! – переполошился хейлиг. – Нет, я не пойду! Это дурное место! Грех…

К счастью, он и весил много меньше фельзендальского жеребчика, и силой его не отличался. Кальпурций Тиилл без лишних слов взял родственника за плечи и впихнул внутрь колдовского круга. Остальные шагнули сами, и даже лошади сопротивляться не стали, пошли охотно.

В первый миг с ними ничего не происходило. Просто стояли и слушали вопли альва – он их наконец заметил:

– Прочь! Прочь, безумцы! Бегите оттуда! – Видно, парень вообразил, что случайные прохожие забрели в круг по недомыслию, и решил их спасти. Впрочем, он все равно не успел бы.

Потому что в следующий миг не стало ни его, ни фельзендальца, ни леса вокруг, ни песчаной пустоши…

На три стороны простиралась, насколько хватало глаз, широкая рыжая степь, и только на востоке вставали горы. Посреди степи зеленел маленький круглый островок, обрамленный невысоким бортиком из нарубленных ветвей – срезы блестели как шлифованные. Внутри колосились трава, краснели ягоды боярышника на кусту, торчало несколько старых замшелых пней с гладко подрубленными корнями.

– Опасная штука! – присвистнул Йорген. – А почему человека не разрубает пополам в тот момент, когда передняя часть его уже внутри «окна», а задняя еще снаружи?

– Потому что учиться надо лучше! – не удержался от упрека маг. – Сунься в окно сразу, едва оно распахнется – и тебя перерубит. Следует выдержать паузу, чтобы чары чуть ослабли, проверить палкой, и только потом лезть самому.

– Ой! А мы палкой не проверяли! – запоздало испугался хейлиг.

– Тебе было недостаточно альва с жеребцом? – улыбнулся Кальпурций. – Эти двое все проверили за нас.

Тут они, кстати, и объявились – и альв, и жеребец, оба взмыленные и обозленные друг на друга.

– А я вас предупреждал! – свирепо бросил альв «случайным прохожим». – Вот и выбирайтесь теперь отсюда как хотите! Пшел, мучитель! – Последние слова были адресованы уже не им, а фельзендальцу и подкреплены увесистым пинком.

Альв спешил присоединиться к арьергарду. Огромное войско светлых стремительно двигалось к востоку. На Вашаншар!

– Значит, они добрались до Вальдбунда, воспользовавшись древними лесными чарами, открыли колдовское окно прямо в степь и теперь хотят атаковать гномов с налету? Я правильно понял? – уточнил силониец.

Да, он все понял правильно.

Только атаковать с налету у альвов не получилось, фактор внезапности не сработал. Должно быть, гномы практиковали собственное колдовство и умели предупредить беду. Потому что на подступах к Альтгренцу стояло могучее войско, ощетинившееся копьями, секирами и страшными боевыми топорами.

– Ну вот тебе она – война! Предотвращай! – усмехнулся Йорген фон Раух, обернувшись к хейлигу.

Они стояли на холме и с видом полководцев обозревали открывшуюся панораму: шеренги альвов против зубчатого, выдающегося вперед короткими клиньями строя гномов, силы примерно равны.

– Кстати, как мы теперь отыщем Семиаренса Элленгааля, я тоже не представляю. Они, того гляди, сцепятся! Хотя… – Глаза Йоргена вдруг странно, отчаянно блеснули. – Осталась у нас белая тряпка? Дайте кто-нибудь! Скорее!

– Эй! Ты что задумал? – всполошился Кальпурций, он-то хорошо знал, какое лицо бывает у его друга, когда тот собирается выкинуть что-то противоречащее здравому смыслу.

– Щас увидишь! Некогда объяснять! Вперед! – И, привязав к подобранной у края поляны палке кусок белого полотна, оставшийся от перевязок, северянин направил коня прямо светлым алвам в тыл. Спутникам не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

– Разомкнись! Дорогу! Дорогу! – командным тоном вопил ланцтрегер Эрцхольм, размахивая импровизированным флагом.

И ряды альвов послушно расступались один за другим, пропуская четверых всадников, наверняка наделенных нужными полномочиями, раз ведут себя столь уверенно. Они, собственно, даже не успевали разобрать, что перед ними не соплеменники, а люди. Пронесся кто-то во весь опор – только спины мелькнули да конские хвосты.

Миновав строй альвов, друзья вылетели на поле, оказавшись меж двух враждебных войск. И тогда, вскинув флаг на вытянутой руке, Йорген заорал:

– ПЕРЕГОВОРЫ!

В общем, никто ничего не понял. Гномы решили, что имеют дело с парламентерами альвов. Те – наоборот, потому что командование не успело заметить, с какой стороны объявились эти четверо.

Ну, переговоры так переговоры, куда деваться, раз внезапной атаки все равно не получилось? От каждой из сторон отделились по двое: предводитель и оруженосец. Нижний Вашаншар представлял высокий, почти с человека ростом, коренастый (впрочем, они все такие) гном. На нем была сияющая на солнце кираса и надвинутый на лоб шлем с наносником в виде клюва хищной степной птицы. Великолепная седая борода по случаю военных действий была заплетена в две тугие косы («И на это времени хватило!» – отметил про себя Йорген). Выглядел гном очень внушительно, двигался ловко, чувствовалась в нем могучая сила и отменная боевая выучка – выйти против такого один на один ланцтрегер никому не посоветовал бы.

Тан светлых альвов Йоргену был знаком – много раз видел в детстве. И не только видел. Отношения, связывающие среднего сына ландлагенара Норвальда и лорда Аверреса Келленоара Аарендааля (каковой, к слову, приходился Семиаренсу Элленгаалю родным дядюшкой), были, скажем так, сложными и неоднозначными, но об этом чуть позже.