Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обладая отменной выдержкой, Межамир сделал лицо кирпичом, будто обо всём знал заранее. Молодец, хорошо держит удар. Зато, когда все разошлись, он чуть ли не грудки меня прихватил. Но, сообразив, на кого рыпается, опомнился и сказал всё, что он обо мне думает. В целом его слова можно было свести к двум вопросам: «Какого хера, Бор, япона мама, без меня мои деньги печатаешь? Кстати, откуда золотишко?».
Пришлось объяснять князю на пальцах, что теперь он глава большой державы, и ему невместно чужими деньгами пользоваться. А золотишко в земле есть и ещё отыщем. Успокоившись, Межамир принялся азартно выспрашивать, что ещё мы успели наворочать за три последних месяца. Рассказал. Впечатлило. Наградил личным перстнем. А монеты ему понравились. Ишь, как вертит, любуется и пальцами до блеска натирает.
Когда окончательно разошлись все князья, мы обнялись с Роком и раздавили кувшинчик стоялого мёда за встречу. Потом был ещё кувшинчик, и ещё.
Утром я не мог смотреть на салатового цвета физиономию собутыльника, вернее сокувшинника, поскольку это сразу вызывало желание, глубоко наклонившись, докричаться до Риги. Я с трудом выплюнул изо рта каку, напился квасу и, отыскав на стоянке Асилу, отправился с ним в местную кузню, поскольку заведомо договорились о встрече с вожем ковалей Табора.
Самым большим сюрпризом для меня стала встреча возле кузни… с римскими легионерами! Вернее, с византийскими. Быстро оценив своё состояние, я понял, что на похмельный бред видение не похоже. Когда и откуда они здесь взялись, убей, не понимаю.
– Слышь, Асила, ты тоже видишь ромлян, али у меня с похмела с башкой не лады?
– Лады, лады. Аще утром ени заявились, с Межамиром баяли. Вожем у ромлян знатный пар… пыр… протиций. Полсотни воев при ём. А пошто Межамир тебе о том не поведал?
– Больно надобно с простым воеводой дела княжьи судить. А и давеча мне не до того привелось. Не ведаешь, почто ромляне тут объявились?
– Ступай, да вопрошай, – указал коваль на чужаков, хохотнул и отправился к местному вожу ковалей.
На входе в кузню Асила разминулся с невысоким крепким ромлянином с гладко бритым лицом и коротко стриженой головой. Чёрный кожаный торакс с нашитыми круглыми бронзовыми бляхами, надетый на красную тунику создавал грозное впечатление. Ниже широкого пояса свисал чёрный кожаный набедреник из полос кожи с бронзовыми накладками. Под ним виднелись тёмно красные штаны-браки чуть ниже колен. Высокие чёрные башмаки-калиги и длинный бордовый плащ с бронзовыми фибулами дополняли картину.
Проходя мимо, он мельком глянул, шагнул дальше и остановился, будто споткнулся. Резко повернувшись, ромлянин внимательно меня оглядел, остановив взгляд на воеводском знаке солнца.
– Дозволит ли дом обратиться к нему? – произнёс ромлянин на неплохом славянском с сильным южным акцентом.
– Не вижу препятствий, чтобы два разумных человека не могли побеседовать, соблюдая приличия, – ответил я ему на латыни и перешёл на греческий: – Но, если угодно дому, мы можем общаться, либо на языке Гомера, либо на языке Виргилия.
От удивления патриций вскинул брови и приоткрыл рот, не зная, как себя вести. В дикой Антании он никак не ожидал услышать родную речь.
– Если возможно, лучше на латыни, греческий оставим поэтам и священникам, а я хотел поговорить о важном деле.
– Забавно. Какие важные дела могут быть у благородного патриция в наших диких краях?
– Простите, но никак не могу прийти в себя, встретив образованного человека здесь за Данубием. Это поразительно. Но где мы можем перемолвиться?
– Могу предложить неподалёку одну приличную харчевню. Конечно, это не Рим, и не город Константина, где можно возлежать в банях у обильного стола. Но, что имеем, то и предлагаю.
– Согласен, дом. Я готов, – он махнул двум своим воинам, и они пошли за нами вслед.
– Моё имя Бор, и я здешний воевода, ещё не косул, но уже не доместик. Так что привело вас в эту простую кузню?
– Обычно в империи лошадей не куют, но дорога сюда настолько плоха, далека и порой камениста, что пришлось ковать. Но что толку. Уж третий раз подковы меняем.
– Сочувствую. Так с кем имею честь говорить?
– Моё имя Юлиан Герман Флавий Германик. Я имперский стратиг. Это…
– Можешь не продолжать, дом Юлиан, я знаю кто такой византийский стратиг.
– Если не секрет, то откуда?
– К сожалению, секрет. Однако мы уже пришли.
В полупустой харчевне в углу сидели три паломника, а ближе к очагу пяток воев поглощали жареного барана. Хозяин предложил нам более-менее чистый стол слева от входа. Подумав, я заказал запечённую рыбу, тушёные овощи, сыр, хлеб, оливковое масло и два кувшина хиосского вина. Хозяин удивлённо вскинул брови, но оглядев нас, кивнул головой и скрылся в соседнем помещении. Вскоре два смерда принесли вино, два бронзовых кратера, хлеб, сыр и масло и попросили немного подождать рыбу и овощи.
Патриций внимательно наблюдал за мной, а я жестом подозвал смерда и приказал принести тазик для мытья рук и полотенце. Смерд от неожиданности открыл рот, потом закрыл, не посмев перечить. Через пять минут мы сполоснули руки, вытерли чистым рушником и разлили в кратеры густое хиосское вино.
– Дом Бор, вы не перестаёте меня удивлять. Ваша речь и манеры говорят о том, что вы жили в Италии. Где, если не секрет?
– Вы ошибаетесь, дом Юлий, я не бывал ни в Италии, ни в Византии и прибыл в Антанию из далёкой страны на восходе. Просто у меня и моих друзей хорошее образование и воспитание. Но вернёмся к нашему разговору. Так что же вас привело в Табор?
– Полтора месяца назад имперский магистр оффиций сообщил, что до него дошли сведения о небывалых переменах в Антании и о предстоящей большой войне. Это встревожило богоравного автократора Юстиниана, и он поручил лично мне возглавить посольство к вашему князю. Уже в пути пришли вести о великом вече славян в Таборе. И вот я здесь.
– Да, дом Юлиан, здесь, действительно произошли важные события. Теперь Антания единая страна с единой религией, единой вертикалью власти, окружённая верными союзниками.
– Поистине это важное событие. Но вчера я оказался свидетелем нечто такого, что можно назвать чудом. И хотя наша вера в Христа Спасителя исключает языческие чудеса, но я не могу не верить собственным глазам.
– К сожалению, ваш великий
