Проскользнула в проход. Остановилась и повернулась обратно к грязи.

Она зачерпнула пригоршню и снова бросила ее, крупицы разлетелись в разные стороны.

Перед ее мысленным взором предстал Мерритт, летящий по воздуху и жестко приземляющийся на каменный пол.

Содрогнувшись, она отошла и вытерла руку о корсет, стараясь не подпустить забывчивость. Она не могла изменить будущее. Ее видения учитывали все, включая все попытки их изменить. То, что она видела, обязательно произойдет. И все равно ей нужно спешить.

В длинном коридоре, ведущем на север, раздались шаги. Хюльда быстро двинулась на цыпочках на восток, к следующему повороту, позволяя теням ее укрыть. Застыв, она вслушивалась, пытаясь понять, не приближаются ли шаги. Они не приближались.

Дальше по коридору взвизгнула собака.

Передвигая по одной ноге за раз, Хюльда поползла по камням. Ей не понадобилось идти далеко, прежде чем она обнаружила еще одну комнату, скорее даже большую каморку, вместо двери на которой висела простыня.

Отодвинув ее в сторону, она подавила вдох. «Мерритт».

Места едва хватало, чтобы человек мог лежать, а потолок уж точно был недостаточно высоким, чтобы он мог встать в полный рост. Мерритт лежал в самом центре, связанный таким количеством веревок, которых хватило бы и на быка. Было логично, что Хогвуд не стал использовать магию там, где могла справиться веревка. За чары нужно платить. Но почему он ждал?

Вздрогнув, она поспешила войти, когда он перекатился на бок и посмотрел на нее, моргая. Один глаз заплыл. В комнате больше ничего не было, только кувшин в углу.

– Хюльда? – просипел он.

– Тш-ш. – Она пробежала руками по его путам, пытаясь найти конец веревки. Из всех полезных вещей в ее сумке ни одна не могла резать.

Он все еще удивленно моргал, ничего не понимая.

– Он и тебя поймал?

– Нет. Помолчи. – Страх начинал просачиваться в ее руки, заставляя пальцы дрожать. Она перевернула его, чтобы добраться до запястий. Он облегченно вздохнул, когда она ослабила тугой узел, удерживающий их.

– Как ты нашла меня? – прошептал он.

– Прови́дение, – почти правда.

Молчание.

– Разве у него нет такого же?

Хюльда колебалась полсекунды.

– Я не знаю. – Если есть, то предвидел ли он ее прибытие? Ждал ли ее? Ее сердце заколотилось быстрее, отчего пальцы задрожали еще сильнее. И все же она сумела развязать первый узел. Мерритт согнул руки в запястьях и зашипел сквозь сжатые зубы.

Она проскользила взглядом по веревке до второго узла и потянула. Мерритт не шевелился, не мешая ей работать, но молчание было не в его репертуаре.

– Я должен извиниться…

– Позже, Мерритт. – Она выдернула наружу еще один конец веревки, а затем перекатила его на спину, чтобы заняться узлом на животе.

Прошло несколько секунд.

– Ты в нижнем белье.

Она обожгла его взглядом.

Он снова уронил голову на пол.

– Я должен… ой!

Она замерла.

– Что?

– Он меня там бил.

Сочувствие приглушило ее раздражение. Она потянула за узел чуть мягче.

– Я должен извиниться.

Она помотала головой.

– Мы сможем поговорить об этом, когда нам не будет грозить убийство.

– Вот и я об этом. Что, если один из нас здесь умрет, и я не успею?

Она развязала третий узел. Сев со сдавленным стоном, Мерритт высвободил руки и помог ей с ногами и щиколотками.

– Я был очень… жесток… тогда в доме, – сказал он, не глядя на нее. – Я не понимал. Я должен был попросить объяснения.

Хюльду бесило, что им приходилось обсуждать это сейчас.

– Мне все равно, Мерритт. Нам нужно спешить.

– Я и спешу. – Он стянул еще веревки с бедер. – Я только что узнал, что мой отец подкупил Эббу, чтобы она соблазнила меня, а он мог лишить меня наследства…

Руки Хюльды замерли.

– Что? – воскликнула она шепотом.

– О, все очень драматично. – Его слова должны были прозвучать шуткой, но в тоне этого совсем не слышалось. – Возможно, это стоит обсудить, если и когда мы выживем, – продолжил он, когда Хюльда освободила его ступни. Он сбросил с себя оставшиеся веревки. – Но я извиняюсь за это. Я увидел, как ты уходишь… Ты собиралась уйти, совсем как она, ни слова, ни письма…

С горящим, но скрытым темнотой лицом, Хюльда сказала:

– Я уходила, потому что не хотела быть там, когда ты вернешься с другой женщиной.

Вражда и истина. Это пока что было самое значимое и совершенно бесполезное предсказание, которое она когда-либо делала.

Он уставился на нее.

– Я вовсе не намеревался делать ей предложение. Мне… очень нравишься ты, Хюльда.

Кровь прилила к ее шее и груди, но все, что она смогла сказать, это: «Ох».

Он попытался встать, но его колени дрожали, так что Хюльда схватила его за плечо и помогла ему выпрямиться. Нашарив фонарь, она сказала:

– Мерритт, ты – второй источник магии Уимбрел Хауса.

Он потер запястья.

– Об этом я догадался, учитывая, что меня похитил чародей-убийца.

– Да, конечно. И… я, кажется, знаю, кто твой отец. Твой биологический отец, то есть.

Он замер.

– А вот об этом ты мне можешь и потом рассказать. Я пока еще занят своим похищением.

Схватив его за руку, она прошептала:

– Здесь недалеко проходит канал. Я сейчас погашу фонарь. Не шуми…

Он оттащил ее прочь от висящей простыни.

– Мы не можем уйти без Оуэйна.

Ее дыхание сперло.

– Извини?

– Оуэйн. У него Оуэйн.

Она смотрела на него, ничего не понимая.

– Он… как-то его забрал, – спешил объяснить Мерритт. – Он вытащил его дух из дома и поместил его в собаку.

Ее губы разомкнулись. Лай. Следы. Дом ей ведь тоже не ответил. Был ли Хогвуд настолько сильным некромантом, что мог переселять души? Такого никто не делал со времен Эдуарда Третьего…

Пес взвизгнул минуту назад. Мистер Хогвуд причинял Оуэйну боль? Он уже начал?

– Нам нужно спешить. – Мерритт забрал у нее фонарь. – Бет и Батист…

– В порядке. Доктор должен уже до них добраться. – Она покачала головой, видя его взгляд, полный надежды. – Потом. Где Оуэйн?

Он указал на север.

– Где-то там, мне кажется. – Он помолчал, склонив голову набок. – Здесь есть и… другие. Я слышу голоса. – Он поморщился, помотал головой. – Я не понимаю, я…

Его губы двигались, но голос как отрезало.

Хюльда прижала большой палец к его губам. В любой другой момент от этого жеста она бы покраснела с головы до пят, но ее нервы сейчас были заняты другим, текущей ситуацией.

– Ты пользуешься общением. – Она почти не вкладывала голоса в свои слова, приглушая их. Немота – побочный эффект общения, и Мерритт, видимо, сам того не сознавая, вовсю пользовался своими чарами, раз