Азамат прикрылся им, слыша выстрелы и чавканье пуль, подхватил гранату, ребристую «эфку», и метнул в сторону всадников. Грохнуло, жахнуло по ушам, дробно застучали осколки по злосчастному сортиру. Дико заржала лошадь, заорал, плюясь и булькая, раненый. Пуля метнул нож, успев заметить движение за поленницей. Вскочил, полоснув от бедра очередью из автомата погибшего. И, кувыркнувшись, ушел в сторону.

Лошадь, и не одна, чалая с пегой, продолжали хрипеть. Подгибаясь на перебитых ногах, волочили за собой склизкие змеи кишок, месили грязь вперемешку с собственной кровью. Оба всадника лежали поодаль, еле заметно вздрагивая и хрипя. Третий, тот, в кого попал нож, молчал, не двигаясь. Азамат выругался, заметив блестящий след, ведущий за ворота. Ринулся следом, стараясь не смотреть вправо, на покрасневшее белое платье и рассыпавшиеся золотистые волосы.

Из домов, не удивив его, никто так и не выбрался. Лошадь рыжей лежала сразу за околицей, сама она, запинаясь и оглядываясь, хромала к леску. Азамат побежал следом, петляя, делая рывки в разные стороны. Бежал по ассиметричной дуге, старательно считая выстрелы. Сам не рисковал, хотел взять ее живьем.

Рыжая занервничала, выпустила подряд чуть ли не всю обойму, споткнулась, запутавшись ногами в высокой траве. Азамат не дал ей шанса, в несколько прыжков оказавшись рядом, рубанул прикладом по голове.

* * *

Уколова, сжавшись в комок, смотрела на него. Пуля чистил обрез, говорил не останавливаясь, ровным и спокойным голосом.

* * *

– Ты кто?! – рыжая болталась на… крюке? – Эй, ты!

«Эй, ты» отвечать не торопился. Ходил рядом, что-то перебирал, звякал и стучал. Рыжая покосилась, насколько позволила длина шеи. Знакомое место, как показалось сразу, обернулось коптильней Рябого. Сам хозяин, привязанный к столбу, поддерживающему кровлю, нашелся рядом. Избитый, постанывающий и что-то бормочущий. Рыжая дернулась, забилась, захлебываясь собственным ужасом.

– Эй, урод, эй!

– На эй – зовут лошадей… – задумчиво ответил Азамат, остановившись напротив и примериваясь к стамеске Рябого. – Меня же зовут Пуля. А тебя?

– Я Анна Клыч! – плюнула рыжая. – Ты знаешь, кто я такая?!!

Азамат кивнул. Расслабился, зажирел, не почуял сразу, откуда ветер дует. Кто такая Анна Клыч – он знал.

– Если отпустишь, то…

– Ты оживишь ее? – он кивнул на брезент, закрывающий что-то в углу. – Сможешь?

– Ты останешься живым… – злости в ее голосе стало заметно меньше. – Даю тебе слово.

– Я и так останусь в живых дольше тебя. – Азамат пожал плечами. – Это же так просто понять. И еще, прежде чем мы приступим, мне стоит сказать тебе пару вещей.

Он нагнулся, чиркнув спичкой. Загудело, Пуля встал, показав Анне Клыч разожженную паяльную лампу. Та закричала. Азамат пожал плечами, встал на табурет и споро, умело, засунул кляп. Ор стал тише.

– Когда перебиваешь кого-либо вот таким образом, теряешь самое главное, суть сказанных тебе слов. Это нехорошо. – Пуля накинул ей петлю на правую ногу, натянул прочный канат, замотав вокруг столба подпорки. Мышцы и сухожилия рыжей тут же заныли, наливаясь болью. Чуть позже к ним присоединились их собратья с левой ноги.

– Так вот… – в его руках оказался острый разделочный нож Рябого. – Все это сейчас будет сделано по одной причине. Мне хочется причинить тебе хотя бы малую толику боли, причиненной тобой мне. Не понимаешь? Тяжело понять, коли убиваешь человека из-за пятна на роже, которое, кстати, сейчас уже и не такое красное.

Одежда развалилась под клинком, как масло. Клыч дернулась, напрягая мышцы.

– Порвешь связки, еще хуже придется. – Пуля глотнул из большой бутыли. – Э? Да, я пьян, вусмерть просто, в грибы пьян. Ты полагаешь, что мне очень просто взять и разделать человека? Ну, ты, в принципе, недалека от истины в своем предположении – так оно и есть. А пью я только потому, что ты лишила меня будущего. Такого, знаешь, доброго и красивого. Глупость? Да, так и есть, откуда такая роскошь в наши дни… Но мне в нее, в глупость эту, очень сильно хотелось верить. И именно ты не дала этого сделать. Так что не обижайся, жизнь штука сложная и очень опасная. Особенно если ты сестра самого серьезного бандита в округе и позволяешь себе творить что угодно. Да-да, Рябой мне рассказал очень многое.

Рыжая Анна Клыч, полностью освобожденная от одежды, дергалась на растяжках. Бледная веснушчатая кожа ходила ходуном из-за сокращающихся мышц. В коптильне ощутимо холодало. Жесткие рыжие волосы торчали дыбом там, где были. Пахло гарью и давней запекшейся кровью. Когда она не выдержала, освободив мочевой пузырь, завоняло сильнее. Когда нож сделал первый разрез, она уже плакала, захлебываясь и натужно краснея от не вырывающегося наружу крика. Боль пришла сразу, захватив каждый сантиметр ее тела.

* * *

– Сдохла она медленно и страшно… – Азамат взялся за проверку патронов. – Старлей?

Уколова спала, вздрагивая и шевеля губами.

– Спи, Женя… Завтра нас с тобой ждет будущее.

Пуля потрепал Саблезуба по умной голове, вернувшись к делу. По бортам редко и сильно била волнами река. По крыше, металлически звеня, колотил сильный дождь.

Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ

Инга смотрела на приближавшуюся темную точку. За спиной догорала Кротовка.

– Шатун. – Илья Серый встал рядом, всматриваясь в рассветную мглу. – Это он.

– Один. – Второй, чуть сипя, согласно кивнул. Бойцу досталось обломком доски, угодившей в горло. – Ребят нет. Может, там остались?

Войновская молчала. Отряд стоял наготове, машины тихо урчали двигателями. Отдельно, еле заметно сотрясая вибрацией землю, грозно смотрел вперед всеми стволами «Разрушитель». Квадроцикл приближался.

– Для чего им там оставаться? – Войновская поправила шлем. – Их уже нет. Второй!

– Да?

– Командуй отправление.

– Есть!

Колонна рыкнула, окуталась выхлопами едкого, режущего носоглотку, дыма. Инга, сидя на броне одной из «Выдр», решила дождаться Шатуна в голове «ленточки».

Отряд Инги выкатывался на остатки асфальта, вытягиваясь друг за другом. Один из бронеавтомобилей укатил вперед, поддерживаемый по бокам двумя квадроциклами. От пяти машин осталась почти ровно половина. В Кротовке все же не удалось выйти из воды сухими. Четырех бойцов и Первую Войновская потеряла. Как умудрился попасть под шальную пулю заложник, сын инженера Василия Анатольевича, Инга не знала, но и он тоже помер. Один из «Тайфунов» наспех залатали, но механики на запаянный радиатор никакой гарантии не давали. Все шло уже не по плану. Войновская злилась на себя.