Более крупные птицы время от времени вылетали из воронки, терзали волков и возвращались, очень гордые собой.

«Убить?»

Голос принадлежал не Саше. Он принадлежал ястребу. И малиновке. И лесному голубю. Все птицы разом спрашивали Лорелею о дальнейших действиях. Виски ломило от их голосов. Лорелея парила над землей в птичьем облаке, несомая вихрем, который создавали птичьи крылья.

«Да. Убейте».

Так она ответила. Птицы бережно опустили ее на землю, а сами бросились в бой. Они терзали всех и всё, что мешало Лорелее проникнуть во дворец. И Лорелея взбежала по ступеням, распахнула дверь. Нужно найти Кэля. Обязательно.

И тут ее мысль натолкнулась на тьму. И на боль. И на жажду крови.

Значит, Кэль близко. Значит, либо Ирина отправила его на поиски Лорелеи, либо они вместе подкарауливают принцессу где-то во дворце.

Выяснить это можно только одним способом.

Следующая дверь, что вела уже непосредственно в покои, была сделана из дерева и имела толщину лошадиного крупа. Ее утяжеляли каменные засовы; Лорелее пришлось всем телом налечь на ручку, чтобы дверь поддалась.

За дверью стояла девочка-паж. При виде Лорелеи она округлила глаза и разинула рот.

– Уходи, – шепотом распорядилась Лорелея, но дворцовое эхо подхватило ее голос, понесло по гулким залам.

Девочка коснулась форменного воротника.

– Нет. Не могу. Я на посту. Тебе сюда нельзя…

Лорелея впилась в нее взглядом.

– Я – Лорелея Дидерих, дочь Арлена Дидериха Третьего. Это мой дворец. Я – твоя государыня. Если ты хочешь погибнуть во имя гнусной и коварной самозванки – оставайся. Если хочешь жить – ступай прочь. Беги. Немедленно. Спрячься где-нибудь и не высовывайся до утра.

Девочка попятилась, затем обратилась в бегство и исчезла в глубине коридора, словно растворилась.

Лорелея огляделась. Пол из драгоценного мрамора, резная деревянная лестница и скамьи, подаренные Розалинде Первой более века назад балаватским правителем, – всё было здесь неизменно, всё – как ей запомнилось.

Лорелея прошла по залу, остановилась на том месте, где умирал отец. Ноги подкосились, она упала на колени. Истекая кровью, отец просил ее беречь Лео. А она не уберегла. Собственно, и отец погиб по вине Лорелеи, самонадеянной маленькой принцессы. Ни отца, ни брата не вернуть. Но можно почтить их память. Лорелея освободит Рэйвенспир, осчастливит свой народ. Будь отец жив, он воспитывал бы Лорелею как будущую государыню – честную, справедливую, милосердную.

В пальцах закололо, и Лорелея почувствовала, как дрогнуло неподатливое, упрямое сердце мрамора. Под мрамором оказалась горная порода, много веков назад использованная при закладке фундамента. Это были горы Лорелеи – и они узнали истинную государыню, откликнулись глухим рокотом.

Магия проникала всё глубже в землю, пока не достигла самых нижних слоев. Это и было сердце рэйвенспирской земли. Ему Лорелея поведала о своих намерениях.

Убедила, что хочет исцелить землю, опоганенную чарами Ирины.

Покончив с объяснениями, Лорелея всплакнула по отцу и брату. Впрочем, у нее не было времени на скорбь. Она вскинула руки.

Агонию и жажду крушить, карать, убивать она почувствовала прежде, чем увидела их носителя.

«Кэль!»

Лорелея подняла взгляд. Перед ней стоял король драконитов с безумными от боли глазами, с истерзанной, окровавленной шеей, с загнутыми драконьими когтями, готовыми вырвать ее сердце.

Отлично! Сначала Лорелея спасет Кэля, затем займется Габрилем и Ириной.

«Вот я и пришла», – телепатировала она, вовсе не уверенная, что Кэль ее слышит.

Лорелея поднялась на ноги, раскрыла Кэлю объятия.

«Мое сердце уже принадлежит тебе. Подойди, возьми его».

Ладони засветились от прилива магической силы. Что-то сверкнуло во взгляде Кэля, и Лорелея подалась к нему. Пусть увидит ее, пусть поймет ее намерения. Пусть убедится: Лорелея пришла спасти его от превращения в лютого зверя. Спасти любой ценой.

– Какая трогательная сцена! Пожалуй, если оставить вас наедине, ты, племянница, и впрямь смогла бы сделать из него человека.

Иринин голос сочился елеем – совсем как тогда, в Норденберге. Только сейчас Лорелея не сбежит, о нет!

Она повернулась к королеве, спиной к Кэлю. Ирина стояла в дверном проеме, за ней маячил окровавленный Габриль в кандалах, с огромным черным змеем на шее. Иринины пальцы уже плели заклятие, а улыбка была подобна лезвию кинжала.

Как завороженная, Лорелея смотрела на Ирину. В ладонях полыхала магическая сила, колени подгибались. Девять лет минуло с их последней встречи. Все эти годы Лорелея практиковалась в магии и умении прятаться. И почти каждую ночь просыпалась в слезах, ибо взгляд, полыхающий синим огнем, обжигал и мучил.

Все эти годы Лорелея жила в страхе перед могуществом Ирины. Страх никуда не делся. Но кое-что всё-таки изменилось: Лорелея теперь знает, на что способна она сама. А еще она знает, как далеко готова зайти и чем пожертвовать ради свержения коварной самозванки.

Пробил час. Глядя Ирине в синие глаза, Лорелея произнесла:

– Я предупреждала – настал последний день, когда ты отравляешь рэйвенспирский воздух своим тлетворным дыханием.

Ирина усмехнулась.

– А кто виноват? Не ты ли, маленькая глупышка? Ты разочаровала меня, племянница. – С этими словами Ирина шагнула к Лорелее. – Будь ты умницей, я бы обучила тебя всему, что умею сама. Ты стала бы настоящей мардушкой, достойной называться моей дочерью.

– У меня есть родная мать. Ты не уничтожила память о ней, как ни старалась.

– Память? Этакая мелочь! Я уничтожила ее!

Ирина шагнула к резной скамье, стоявшей у стены.

– Человек жив, пока о нем помнят! – воскликнула Лорелея. – Я помню матушку. И отца. И брата.

– Это ты не дала своему отцу любить меня! Ты отняла его, ты всё отняла, мерзавка!

Лорелея склонилась над мраморным полом. Ирина сделала еще шаг к деревянной скамье. Нельзя допустить, чтобы Ирина коснулась дерева. Нужно подготовить собственное заклинание, в противовес Ирининому. Лорелея отлично помнила смертоносный плющ, убивший Лео.

– Я ничего у тебя не отняла, ибо тебе ничего и не принадлежало! – Голос Лорелеи звучал твердо. – Всё, чем ты владела, было краденое. Ты получила корону. Ты почему-то решила, будто имеешь право крушить чужие судьбы, чтобы строить свою жизнь. Ты умертвляла всех, кто стоял на твоем пути; ты мучила и продолжаешь мучить всё живое, даже саму землю! Ты – ненасытная, алчная узурпаторша и самозванка!

Ирина замерла, не дойдя до скамьи, и улыбнулась так, что у Лорелеи волосы зашевелились.