Королева тьмы - Си-Джей Редвайн

***

Со смертью королевы дворец пошатнулся и с тех пор как бы начал давать усадку. Отец Лорелеи больше не улыбался, а если улыбнуться заставляли обстоятельства, то на его лице появлялась вымученная гримаса. Младший брат кричал и плакал во сне, но по утрам не мог вспомнить своих кошмаров. При матушке пальчики Лорелеи то и дело покалывало, словно иголками; матушка, смеясь, обещала дочке расцвет магической мощи, доставшейся ей по наследству. Теперь, после матушкиной гибели, щекочущие покалывания сменились болью. По венам принцессы пробегали огневые волны; девочке казалось, что она способна землю сотрясти, и она приказывала себе быть осторожной.

Маленькая Лорелея жаждала перемен. Что угодно, лишь бы королевский дворец вновь стал домом для счастливого семейства. Тем временем король Морканта убеждал овдовевшего короля Рэйвенспира жениться, дабы не ослаб союз двух государств. Отец Лорелеи внял убеждениям и взял в жены свою свояченицу Ирину, родную сестру покойной жены. Ирина, войдя в замок второй супругой короля, вселила надежды в сердце Лорелеи.

Поначалу принцесса думала, что жизнь действительно налаживается. Принц практически сразу стал звать Ирину мамой, и ночные кошмары рассеялись как дым. Король снова улыбался, его впалые щеки округлились – Ирина умела и разжечь королевский аппетит, и пробудить фантазию королевского повара. А с принцессой мачеха-тетка подолгу секретничала и даже учила ее управлять магической силой, которой обладала и сама.

Лорелее казалось, она вновь обрела мать. Она была почти счастлива.

Но всё обернулось ложью.

Понимание приходило медленно, слишком медленно; так вновь обретает чувствительность занемевшая рука или нога. Принцесса стала замечать странные вещи. Например, яблоки: при свете свечей они отливали сочным глянцем, однако стоило надкусить кожицу, как в ноздри бил запах гнили. Отец, брат и придворные каждый вечер ели эти яблоки, а Ирина следила, чтобы ни кусочка не осталось.

Ирина говорила, что яблоки необходимы всякому, по чьим жилам кровь не гонит магическую силу.

По мере того как прибавлялось преданности в остекленевших глазах короля и придворных, темница полнилась теми, кто не желал подчиняться Ирине. Вскоре соседние королевства отозвали из Рэйвенспира своих послов – ведь король соглашался говорить с ними только в присутствии Ирины. Она же принимала решения, король лишь озвучивал их послам. Итак, послы были отозваны, замок затянула паутина колдовства. Всюду Ирина расставила силки лжи, не попадаться в которые удавалось лишь принцессе.

В страхе за отца принцесса решила действовать. Она разрушит чары Ирины, она всех спасет.

Принцесса всё тщательно продумала. Время было выбрано правильно. Дневное тепло еще не улетучилось, но в тронный зал уже проникла приятная прохлада. Королевское семейство любило по вечерам сидеть здесь, сквозь широкие окна в массивных рамах наблюдая, как загораются на бледном небосклоне первые звездочки. Отец расположился подле Ирины; взгляд его блуждал по залу, ненадолго задерживаясь на сыне. Принц играл с ручным ужиком, которого Ирина подарила ему на седьмой день рождения. Королевские стражники не сводили глаз со своей госпожи, и по их взглядам Лорелея понимала: королева для этих воинов дороже и милее самой жизни.

Сильно пахли яблоки на золотом блюде. Свита блаженно склабилась на Ирину, и каждая расслабленная улыбка была тронута гнилью.

Принцесса специально не надела перчатки. Пальцы ее дрогнули, когда она вцепилась в предплечье Ирины; во рту стало горько от страха. В венах принцессы взыграла магическая мощь; кровь принесла эту мощь в самые кончики пальцев, и принцесса распознала злобу и яд в сердце королевы Ирины.

Едва держась на ногах, Лорелея произнесла заклинание, после которого всё должно было измениться в королевском дворце:

– Накх рашк. Да будут найдены все нити проклятого колдовства, да будут отданы они четырем ветрам!

Королева рывком высвободилась – но было поздно. Магическая мощь девочки-принцессы успела проникнуть в ее плоть, пронзить всё тело, через ступни перейти в мраморный пол, рассыпаться по мерцающим плитам тысячей тончайших, сияющих побегов. То был волшебный, очищающий свет. Часть витых лучей устремилась к стражникам, к принцу и королю. Другая часть принялась рвать и разметывать паутину лжи, на которой зиждилась власть новой королевы.

С отцовских глаз упала пелена. Король вспомнил все события последних шести месяцев – и громогласно велел схватить и обезглавить Ирину. Стража, с которой было снято заклятие, бросилась выполнять приказ. Ирину постигло секундное замешательство. Она застыла, одну руку простерши к принцессе, другую – к королю. В эту-то секунду к ней и подскочили стражники. Король заслонил собою сына и дочь. Сверкнули мечи. Раздались крики.

И тогда Ирина захохотала.

Принцессу бросило в дрожь, когда ближайшие к Ирине стражники упали как подкошенные, схватившись за лица. С содроганием принцесса смотрела, как слезает, пузырясь, кожа с людской плоти, а сама плоть отваливается от костей; как булькает кровь, словно передержанная на огне похлебка.

– Дети мои, бегите! Спасайтесь! – крикнул король, соединяя их руки. – Лорелея, береги брата!

Девочка стиснула ладошку маленького Лео и повлекла его за собой в боковой коридор, в конце которого находились комнатки слуг.

Ирина подхватила ужика, шепнула над ним заклинание – и ужик обернулся огромной гадюкой. Извиваясь на залитом кровью полу, тварь приблизилась к королю и вонзила ему в горло смертоносные клыки.

– Нет!

Принцесса остановилась и хотела броситься к отцу, но Ирина воздела руки и обеими ладонями коснулась стены.

По стене пошли трещины, камни зашатались. Пол заходил ходуном под ногами королевских детей, колонны рассыпались в прах. Сотрясались уже и другие стены, в полу зияла расщелина. Гадюка жалила тех, чья смерть замешкалась.

Взгляды принцессы и королевы встретились, скрестились над кровавым озером, над стонами, криками и грохотом. Ирина улыбнулась. За спиной Лорелеи качалась стена, готовясь рухнуть на девочку.