– А усыпить дядек? Или заморозить, например? – Проект, участником которого я был, оставляет ощущение странной, глупой авантюры.

– Если бы все было так просто, – улыбается Сергей, – давно бы заморозили, как в кино, и отправили к Проксиме Центавра.

– Куда?

– Ближайшая звезда. Ближайшая, но лететь туда все равно надо десятки лет. Красивое кино к реальной космонавтике отношение имело очень условное, вот и решили попробовать зайти с тыла. Нашлись люди, которых заинтересовал «Пеликан», под это выделили деньги. А главное, результаты эксперимента, то есть наши с вами общие восемь лет заточения, оказались великолепными! Хоть и не узнает никто. К двадцати годам вы все знали, что надо. Всему научились. Был бы у нас настоящий звездолет – сели бы вместо меня за пульт и полетели бы дальше. Правда, что там у вас творилось после того, как я свалился в колодец, знать не могу. Судя по тому, что ты один выжил… Остальные ведь погибли?

Я мрачно киваю.

– Так вот, это значит, что наследники у меня выросли так себе. Увы, – тут он останавливается и, присмотревшись ко мне внимательнее, добавляет озабоченно: – У-у, брат… Я смотрю, совсем тяжело. Голова, того и гляди, дымиться начнет.

Сергей угадал мое состояние очень точно. Однако признаваться, что устал, я не желаю:

– Ерунда! Я еще хоть десять часов готов слушать.

Но Сергей тверд и неумолим:

– Нет, коллега. Пока достаточно.

Видя разочарование на моем лице, Брянцев смягчается. Он улыбается, встает с места, подходит ко мне и дружески хлопает по плечу.

– Успеется, друг мой. Я пока, слава богу, бодр и полон сил. А у тебя вообще вся жизнь впереди. Постепенно, в свое время ты все узнаешь. А сейчас я готов ответить еще на один вопрос и после этого пойдем, осмотрим мою, так сказать, берлогу.

– Один? Ну, тогда самый сложный, уж прости, коллега.

– Весь внимание, – улыбается Сергей Иванович.

– Все, что происходит со мной последний месяц, напоминает то ли сказку, то ли бред, то ли сказочный бред. Как будто мир перевернулся кверху дном и перестали действовать все законы природы. Опять же, Сергей, я не знаю, как ты тут выживал, в этих пещерах. Но, судя по тому, что я вижу, это невозможно. Такого просто не может быть! Появляются и исчезают озера. В пещерах становится то теплее, то холоднее. Неведомая сила спасает меня от смерти на Мертвой станции. Потом эта же сила помогает преодолеть систему Окро.

А самое удивительное: чудеса случаются именно тогда, когда нам нужно! В чем же дело?

Я думал, что хозяин пещер будет долго готовиться к ответу, жевать губу, как он любит делать. Я ожидал новой лекции, полной мудреных слов…

– Сложный вопрос, говоришь? – прищуривается Сергей Иванович. – А вот и ошибаешься. Как раз на этот вопрос ответить проще всего, дружок.

– Да ну?!

– Ну да. Это – чудо Божие. Вот и все. И это весь ответ.

У меня никак не идет из головы одна фраза, которую обронил мимоходом Сергей во время нашей первой беседы: о марсианской экспедиции, которую якобы отправили на соседнюю планету Соединенные Штаты. Прямо накануне Войны. Сергей Иванович не помнил точно, долетел ли марсолет до цели или нет: новости доходили до участников эксперимента с большим опозданием, чтобы создавалась полная имитация полета.

И все же мне хватило даже этих обрывочных сведений. В редкие минуты досуга я ухожу в свой «кабинет», самую дальнюю, самую укромную комнату дома. Здесь царит кромешный мрак. Сюда практически не долетают звуки. Здесь я сажусь, закрываю глаза…

И оказываюсь за сотни тысяч километров.

Я представляю себе бескрайнюю равнину, покрытую красным песком. Именно так описывал Марс Сергей, знающий многое об этой планете. Я вижу кратеры вулканов и величественные горы, извилистые каньоны и небо, подернутое красноватой дымкой. Мертвый, пустой мир, без движения. Лишь ураганные ветры гоняют туда-сюда тучи пыли. Наверное, над нашими головами теперь примерно то же самое творится. Сейчас и лететь бы никуда не пришлось. Исследовали бы Марс на Земле…

И еще я вижу крохотную точку, едва заметную на фоне скал и расщелин. Космический корабль. Большое металлическое яйцо, частично занесенное пылью, на корпусе его угадываются очертания люков и иллюминаторов.

Корабль стоит неровно, он накренился. Вокруг никаких следов, никаких признаков деятельности человека. Кажется, что экипаж давно погиб. Но, мысленно переносясь внутрь, под прочным, толстым корпусом я вижу человека. Изможденного, осунувшегося, больше напоминающего дикаря, но еще живого. Слабеющими руками поднимает это существо с колен какой-то рисунок и в полумраке долго-долго рассматривает незамысловатую картинку, нарисованную кое-как на куске бумаги: голубая Земля на черном фоне. И слезы текут из глаз этого самого несчастного из людей, оказавшегося запертым на другой планете. Запертым навсегда.

Если все так и есть, то нам еще повезло, черт возьми. Очень повезло. Не худшая досталась нам доля! Хоть и не все вернулись с поля…

* * *

Хоть и с большой отсрочкой, но экскурсия по «дому чудес» Сергея Ивановича (название придумала Машка Острикова) все же состоялась. Брянцев терпеливо дожидался, когда два-три человека проснутся, брал их в заложники и, не слушая никаких возражений, вел за собой по бесконечным залам и коридорам своего гигантского дома.

Мы с Дашей были вторыми или третьими. К этому времени Сергей уже отработал маршрут, вошел в раж, и экскурсия наша превратилась в настоящий спектакль одного актера. В театрализованное представление. Казалось невероятным, как высокий и крепкий человек может настолько ловко перемещаться по таким узким, тесным ходам. У Даши возникло сравнение с порхающей бабочкой. Большой-большой такой бабочкой. Баобабочкой[22].

Красный скафандр Сергей снял и спрятал в тайник. Как оказалось, свой костюм, единственное, что осталось у Брянцева из прошлой жизни, он надевал крайне редко. Только в особых случаях. Все остальное время Сергей ходил в куртке и брюках, сделанных из шкур снарков (он называл этих зверей иначе, «лупоглазы»). Такую же одежду, – а Сергей Иванович за много лет нашил много комплектов, – хозяин с радостью предоставил и нам. Почти всем она была велика, но мы не жаловались. К тому же Наталья и Маша, вооружившись костяными иголками, быстро подшили куртки и брюки.

Дом Сергея Ивановича, к которому его владелец и единственный житель обращается уважительно, с любовью, словно к живому человеку, поражает воображение.

На Дашу он произвел неизгладимое впечатление. Дом, конечно. Хотя и Сергей тоже. Но я не в претензии. Даша, даже засыпая, бормотала: «Как здесь здорово! Как здесь здорово!» Я тоже не мог сдержаться и ходил следом за Брянцевым с приоткрытым ртом.

Конечно, построил этот каменный муравейник не он. Такой труд не под силу никому. Сергей расхохотался, услышав вопрос Дарьи: «Сколько лет вы все это строили?!» Он ничего не строил. Просто нашел это место во время одной из вылазок в пещеры. Этот лабиринт из маленьких залов показался ему удобным для жизни, и Брянцев двенадцать лет не покладая рук трудился, превращая его в настоящий королевский замок. Заваливал лишние ходы, латал дыры, расчищал завалы, мешавшие ходить, стирал пыль… Да и чем еще ему было тут заниматься?