воротились, каждый со своею невестой. Только его и ждали, чтоб решилось, кому из них королем быть. Когда младший королевич пришел, старый король как раз картошку буртил, ну, правда, картошка была не простая, а золотая. Увидел король невесту младшего сына и в тот же миг решение принял.

— Вы уж не сердитесь, детки милые, на брата своего, — сказал он старшим своим сыновьям, — а только королевство младший сын заслужил!

Но братья и не думали на него сердиться, от души ему добра желали, чтобы жил-поживал счастливо!

ПЕТРУ-ПЕПЕЛ

Румынская сказка

Жил-был на свете, люди добрые, жил-был на свете бедный-пребедный человек, и было у него шестеро детей, потому что у бедняка всегда много детей. Так вот, росли у него эти шестеро детей и все наперебой кричали: «Отец, дай мамалыги! Отец, дай мамалыги!» И от эдакой напасти хотелось иной раз бедняге бежать куда глаза глядят.

Перебивался наш бедняга с грехом пополам, пока не оперились дети, пока не набрались они ума-разума, и тогда попросил он у старосты дозволения выгородить кусок из общей земли. Хотелось ему посадить немного кукурузы, картофеля, луку грядку-другую, а может, и еще чего — чтобы прокормиться. И трудились его сыновья до седьмого пота, потому что земля была знатная и давала урожай сказочный. Радовался бедняк трудолюбию своих сыновей — были они ловкие, проворные, как муравьи; только самый младший, Петру, до того был нерадивый да ленивый, что просто беда. День-деньской сидел он в запечном углу у кучи пепла, все жевал угольки.

Первые три года росли у них на огороде кукуруза, тыква, конопля, лук, салат да картофель, а на четвертый год посеяли они клевер, потому что завелась у них коровенка с двумя телочками и понадобился зеленый корм.

И вырос тот клевер на диво — любо-дорого смотреть: расстилался он зеленым ковром, а когда дул ветер, волны пробегали по нему, точно по глади озера.

Что ни день, приходил хозяин полюбоваться на свой клевер да постеречь его — ведь такой красоты не было во всей округе.

Однажды видит он — вытоптан его клевер, да так, будто по нему скакала лошадь.

Тогда надумал бедняк послать в поле старшего сына и строго наказал ему не спать всю ночь, сторожить клевер и непременно изловить ворога и злодея.

Выслушал сын наказ своего родителя, отправился в поле и решил, как наказал отец, не смыкать глаз всю ночь; да только на рассвете стало его клонить в сон, разобрала его истома, и не заметил он, как уснул.

Солнце поднялось уже высоко, а он все спал; заждался его отец и затревожился, уж не случилось ли чего, — отправился посмотреть; приходит в поле и видит: спит его сын крепким сном, а клевер весь вытоптан. Не иначе как резвился на нем целый табун коней.

Опечалился отец, закручинился, осерчал на сына, стал его бранить да поколачивать, приговаривая:

— Ах ты сонная тетеря, ах ты недотепа! Так вот каково на тебя надеяться! Ты только взгляни, бездельник, на клевер! Так-то ты его охраняешь! Горе мне с вами! Пока растил вас — мыкался, так теперь полагал, вы мне помощники, а глядите, какая от вас помощь: и ночи не можешь ты прободрствовать, раззява, лодырь несчастный!

На другую ночь послал этот человек второго сына, потом — третьего, и так по очереди посылал он всех своих детей; только здесь, видно, не обошлось без ворожбы: ни один из сыновей не мог укараулить поле; все к утру засыпали, и тут-то нечистый приводил того самого, кто наводил порчу на клевер.

Сердился отец, ругал сыновей ругательски, да все без толку: они и сами бы рады не уснуть, но сон подкрадывался лютым разбойником и одолевал их — не было с ним никакого сладу.

Пришла очередь Петру сторожить клевер. Вылез он из своего запечного угла, подошел к матери и говорит:

— Слышь, матушка? Замеси мне лепешку из пепла, и вот увидишь, как посмеюсь я над своими братьями, даром что они кичливые да ученые.

— Помолчи, дурак! — осерчал отец. — Какой нечистый будет ночью есть твой пепел? Или ты думаешь, ты лучше своих братьев?

— Обещаю тебе, батюшка, устеречь клевер, дозволь ты мне только покараулить хоть одну ночку.

— Будь по-твоему! — сказал отец. — Знай только: коли не найдешь ты злодея, что топчет клевер, не придется тебе больше торчать в запечном углу.

Замесила мать лепешку из пепла, положил Петру-Пепел (так прозвали его люди) ее в котомку и, когда зашло солнце, отправился в поле.

Всю ночь караулил Петру клевер; только как стала заниматься заря, подул теплый дурманный ветер, коснулся он век Петру-Пепла, и стали у него глаза сами собой закрываться. Но Петру не сдавался; как понял он, что сон вот-вот его сморит, добрался до колючих кустов, что росли по краю поля, сорвал несколько колючек и положил их возле себя; едва начнет его клонить сон, уколет он себя колючкой, тут и проснется.

Под утро, когда время близилось к рассвету, спустились на поле три коня, что три горы, и принялись резвиться на клевере. Изловчился тут Петру-Пепел и поймал всех трех. А были это кони не простые, а колдовские, и дышали они теплым, сонным ветром; однако стоило на них глянуть, как становились они кроткими, словно овечки, и тут бери их хоть голыми руками. Когда поймал их Петру, то вознамерился он увести их к отцу, а кони и молвят:

— Смилуйся над нами, Петру, отпусти нас подобру-поздорову, мы и так уже припозднились; да и то сказать, какой тебе от нас прок, ведь мы кони не простые, а волшебные, а коли отпустишь ты нас на волю, глядишь, мы тебе и пригодимся.

Не стал с ними спорить Петру, обещал их отпустить подобру-поздорову, и тут дал ему первый конь уздечку медную, второй — серебряную, а третий — золотую, и молвили они такие слова:

— Коли будет у тебя нужда или горе, стоит тебе тряхнуть уздечкой, и мы вмиг перед тобой предстанем и тебе поможем. Только смотри никому про нас не сказывай.

И кони исчезли, точно их и не было вовсе, а Петру спрятал уздечки за пазуху и воротился восвояси.

Отцу же сказал, чтобы больше не тревожился, будет теперь клевер в целости и сохранности.

И опять уселся Петру в свой запечный угол, а братья по-прежнему работали; и так как работали они не покладая рук, то пошло у них дело на лад и нажили они кой-какое