– Останьтесь с ней. Я – за медикаментами. Держите здесь. – Он взял руку Эрики и прижал ее к тому месту на ноге Нины, откуда сочилась кровь, а сам бросился к вертолету.

– Там, в колодце, погребен один парень, – сообщила Нина, морщась от боли.

– Что? – переспросила Эрика.

– Его звали Дин. Прошу вас, загляните в колодец, найдите его тело. Похороните по-человечески.

Эрика кивнула.

– Мне столько всего не довелось сделать… того, что я хотела… Я так и не родила детей… Прошу вас, позаботьтесь о них, верните родителям… Мию… Софи.

Эрика видела, что Нина умирает. Она бросила взгляд в сторону вертолета. Мосс укутала девочек в одеяла и теперь поила их. Эрика чувствовала, как под ее рукой, зажимавшей рану, останавливается кровь. Дыхание Нины становилось рваным, прерывистым.

– Простите за все. Передайте маме, что я ее люблю… – Она посмотрела на Эрику. – Я никогда не хотела, чтоб так вышло… – Из горла Нины вырвался хриплый присвист, свет погас в ее глазах, белая кожа быстро приобретала восковую желтизну.

От вертолета бегом возвращался врач с резиновым жгутом в руке.

– Умерла, – тихо сообщила ему Эрика. – Скончалась.

Врач оглянулся на Мосс, ожидавшую у вертолета вместе с Мией и Софи.

– Девочек нужно срочно в больницу, на обследование, – сказал он. – Я вызову за вами другой вертолет.

Не дожидаясь от нее ответа, он помчался вверх по склону и помог девочкам и Мосс залезть в вертолет. Эрика зажмурилась от ударившего в лицо потока воздуха, когда вертолет оторвался от земли, приминая траву и вереск вокруг. Машина взмыла ввысь, стала быстро уменьшаться в размерах, исчезла в облаках.

Эрика посмотрела на Нину, и все ее существо заполнила безмерная печаль. Как получилось, что эта молодая умная девушка ступила на столь ужасный путь? Эрика оглянулась на пещеру и в глубине прохода различила едва видимые очертания ног Макса Киркхэма. Было тихо, темнело. Эрика поежилась и свободной рукой закрыла глаза Нины.

На вересковой пустоши свистел ветер, колючий холод пробирал до костей. Эрика ходила туда-сюда, пытаясь согреться. Она думала о том, что очень долго гонялась за этими двумя убийцами, за которыми тянулся шлейф жестоких преступлений. И вот теперь она с ними одна, сторожит их тела. Она была рада, что их удалось остановить. Еще больше ее радовало, что Мия и Софи в безопасности и скоро воссоединятся с Полом и Марси. Но было бы куда лучше, рассудила она, если бы Макс и Нина сели в тюрьму на пожизненный срок. Смерть – слишком легкое для них наказание.

Наконец вдали появился вертолет.

Пятница, 18 декабря 2017 года

Прошло три недели. Эрика только что вернулась домой после долгого трудового дня, увенчавшегося визитом в поликлинику, где ей наконец-то сняли гипс. На улице стоял мороз, последние дни казалось, что вот-вот пойдет снег, но Эрика сомневалась, что у них будет снежное Рождество. Вставляя ключ в замочную скважину, она обратила внимание, что после долгих недель пребывания в гипсе ее рука выглядит усохшей. Она отперла дверь, шагнула через порог, подняла с коврика ворох открыток.

Пройдя в гостиную, она сняла пальто и первым делом открыла восемнадцатое окошко Рождественского календаря, который прислали ей Якуб и Каролина. Она вытащила из ячейки шоколадку и увидела в глубине Санту и миссис Клаус – толстых, веселых, улыбающихся. Санта держал веточку омелы над головой миссис Клаус, а та с кокетливой улыбкой наклонилась к нему, собираясь поцеловать.

– Главное помните, милые, что Санта приходит только раз в году. Не теряйте даром время, повеселитесь от души, – сказала Эрика календарю. Сунув шоколадку в рот, она прошла к холодильнику, налила себе водки, села с бокалом на диван и принялась распечатывать открытки.

Ее поздравляли с Рождеством Мосс, Крейн, Макгорри, и даже Питерсон прислал открытку с довольно двусмысленными «добрыми пожеланиями». Она каждый день видела их всех на работе, за исключением Питерсона – тот должен быть вернуться на службу в новом году, – и ей было непонятно, зачем они прислали ей поздравительные открытки по почте. Эрика почувствовала себя скрягой: рождественские открытки коллегам она разложила по ячейкам для служебной корреспонденции на работе.

Эрика собиралась заказать что-нибудь из еды на дом, но тут в дверь постучали. Она открыла ее и удивилась, увидев на пороге Марша. Они не общались со времени драматичных событий в Дартмуре.

– Привет…

– Привет, Эрика, – поздоровался Марш. Он заметно похудел.

– Входи. Выпьешь чего-нибудь? – предложила она, быстро добавив: – Чай, кофе?

Марш вошел, вытер ноги, но пальто не снял. Эрика провела его в гостиную.

– Нет, ничего не буду, спасибо, – отказался он, нервно барабаня пальцами по спинке дивана. Возникло неловкое молчание.

– Ну… ты как? – спросила она.

– Не знаю. Вроде ничего.

– А Марси?

– Пока не очень. Но постепенно выправляется.

– Софи с Мией?

– На удивление жизнерадостны. Счастливы, что снова дома. Все время льнут к нам, обнимаются. Мы думаем показать их психологу… как-нибудь, но они больше расстроены из-за Нины Харгривз… Она совершила тяжкие преступления, она убивала людей, и все же благодаря ей мои девочки живы.

– «Благодаря ей» твои девочки были похищены и вы потеряли двести тысяч… – Эрика нахмурилась. – Извини. Не то говорю.

– Ничего.

– Полиция Девона и Корнуолла достала тело Дина Гровера. Оно лежало там, где указала Нина – в колодце близ водопада на пустоши. Лицо было разбито камнем… А Мариэтта Хоффман в новом году предстанет перед судом.

Марш морщился, слушая эти подробности, а потом сменил тему разговора:

– А ты как сама? Я слышал, навещала Нилза Акермана?

– Да. Из эгоистических соображений. Чтобы поставить точку. Но я не уверена, что это помогло… Я могла бы простить его за то, что он предал меня, но из-за него теперь отправлены на пересмотр множество закрытых дел и приговоров. И самое смешное, что через четыре-пять лет его, скорей всего, выпустят – за хорошее поведение.

Марш кивнул, смущенно раскачиваясь на каблуках у дивана.

– Пол, может быть, все-таки выпьешь кофе?

Он покачал головой и сделал глубокий вдох:

– Марси просила узнать, будешь ли ты здесь на Рождество.

– Я? А что?

– Хочет пригласить тебя к нам на рождественский обед.

– К вам, на рождественский обед?

– Да. Я знаю, вы с ней не всегда сходитесь во взглядах…

– Мы с ней никогда не сходимся во взглядах, а после того, что произошло…

– Она так благодарна тебе за спасение девочек. Она очень эмоциональна по этому поводу… и насчет много другого… Но она говорит, что была бы рада видеть тебя у нас. И девочкам ты нравишься. Ты же понимаешь, что она пережила. Может, она хоть душу с тобой отведет. Ее родители тоже придут, но они всегда предпочитают, как говорится, заметать мусор под ковер. Если считаешь, что обед – это слишком торжественно, приходи на херес со сладкими пирожками… И она хотела бы извиниться перед тобой за то, что наговорила тогда перед всеми насчет тебя и меня…