Дом Хэзелтон был совсем небольшим, но находился в дорогом районе Кэмбриджа, что было очень необычно для дома профессора. К счастью, столовая в нем была достаточно просторной. Комнату украшали окна с изысканными секциями витража. Мы вшестером оказались за одной частью стола: Хэзелтон сидела слева от меня, Каролина – справа, Стюарт, Джонатан и Катиш – напротив. Ужин состоял из нескольких супов, что показалось мне довольно странным.

– Фуэнтес, Ван Клиф и остальные вчера действительно дали жару, – сказала Каролина. – Мне интересно, зачем они морочат всем головы? Похоже, что они сознательно провоцируют нас, ведь все говорят, что сами по себе они очень милые.

– Ким говорит, это проверка, – добавил я.

Хэзелтон рассмеялась.

– Вообще-то, они действительно пытаются вас немного взбодрить, – сказала она. – Но, пожалуйста, не забывайте, что цель этой конкретной семинарской программы – помочь людям научиться отличать зелёный от второго порядка. Мы пытаемся показать людям разницу между подходом зелёного мема и интегральным подходом. Помните, что общего у всех мемов первого порядка?

– Конечно, – немедленно отозвалась Каролина, – каждый мем первого порядка считает свои ценности самыми настоящими и важными.

– Правильно, милая. И поэтому дуалистические представления разных мемов о мире плохо согласуются друг с другом: на основании своих ценностей все мемы первого порядка делят мир на хороших парней и плохих парней. И всё заканчивается тем, что… – Хэзелтон делала чёткие паузы между предложениями:

– Пурпурный делит мир на добрых духов и злых духов.

– Красный видит хищников и добычу.

– Синий видит святых и грешников.

– Оранжевый видит победителей и проигравших.

– Зелёный видит чутких и бесчувственных людей.

– И вы специально наступаете на мозоль «чувствительной самости», чтобы посмотреть, кто от этого закричит? – встрял Джонатан, которому, явно, нравилась эта мысль.

– Отчасти, да. Понимаете, второй порядок на это не разозлится, его не смутит полемический тон дискуссии, потому что второй порядок гораздо свободнее принимает любые ценности. Но для зелёного тон важнее всего, потому что по тону можно понять, «чувствительный» перед вами человек или «нечувствительный», то есть, заслуживает он признания или осуждения. Если вы слышите, как кто-то жалуется на тон, значит, вы столкнулись с зелёным мемом, – Хэзелтон мило улыбнулась.

– То есть вы сознательно давите на их кнопки.

– Да, потому что у них есть кнопки, на которые они дают нажимать.

Хэзелтон замолчала, сделала глоток овощного бульона.

– Второй порядок относится к полемике спокойно, но зелёный мем она очень злит, – Хэзелтон рассмеялась каким-то своим мыслям, а затем быстро добавила:

– Послушайте, дорогие, мы никакие не злодеи, и смеюсь я потому, что вспомнила, как впервые оказалась на лекции Морина, в которой он в пух и прах разносил зелёные ценности. Я тогда закричала со своего места: «Проклятая высокомерная свинья!»

Хэзелтон покраснела. Было трудно представить, чтобы она вообще что-то кричала, не говоря уже об этих словах.

– По сути дела, мы сталкиваем людей лицом к лицу с их привязанностями. Это должно им помочь подняться на второй порядок, к интегральному объединению, которое позволяет понять, что все без исключения ценности спирали по-своему важны. Нужно позволить красному быть красным, синему – синим, оранжевому – оранжевым и т. д. Но зелёный хочет, чтобы все были зелёными…

– Но зелёный утверждает, что не хочет никого дискриминировать, – сказал Джонатан.

– Да, не хочет. Зелёный очень близок к тому, чтобы никого не дискриминировать, но на первом порядке это невозможно. Поэтому если вы не разделяете зелёных ценностей, то подвергаетесь остракизму, со всем пылом самоуверенной праведности! Вы ведь слышали рассказ Морина о зелёных инквизиторах в высших учебных заведениях? Сильнее всего зелёный презирает синие ценности: зелёные либералы до глубины души ненавидят республиканцев, потому что большинство республиканцев синие. Но если вы не осознаёте важность всех уровней спирали, второго порядка вам не видать.

– Расскажите Каролине, что сильнее всего мешает зелёному стать интегральным, – произнёс Джонатан с наглой улыбкой.

– Знаю, знаю, – сказала Каролина, – отрицание иерархий.

– Вообще-то, сразу оговорюсь, что существуют здоровые и нездоровые виды иерархий, милая. Но единственный способ что-то интегрировать – это обратиться к вложенным иерархиям. Вы всё это уже знаете: от атомов и молекул к клеткам, от эгоцентризма и этноцентризма к мироцентризму. Каждый следующий уровень включает и объединяет все предыдущие, и поэтому с каждым уровнем мы достигаем всё большего единства. Но зелёный (прости его, господи, и помилуй) не может себе позволить строить иерархии, так что ему не удаётся достичь единства. Он имеет дело с нагромождением отдельных элементов, а не с целым. Это плюрализм, а не интегрализм.

Хэзелтон улыбнулась и оглядела всех нас. Затем она протянула руку, коснулась моей руки, незаметно её сжала, и мой испуганный, звенящий ум лихорадочно бросился искать причину этого её жеста.

– По мнению Каролины, все наши беды от того, что бедные, беззащитные женские ценности задавлены мужскими ценностями, – подчёркнуто жеманно произнёс Джонатан.

Каролина холодно взглянула на него.

– Джонатан, твой IQ равен комнатной температуре, и я веду речь не о шкале Фаренгейта.

Увидев, как сморщился Джонатан, стараясь скрыть свои эмоции, мы дружно рассмеялись. Каролина обратилась к Хэзелтон.

– Всё не совсем так. Вы ведь понимаете, о чём я. Превращение общества доминирования в общество взаимодействия. Установление связей между людьми вместо ранжирования.

– Каролина, никто не ранжирует людей – только их ценности. И одни ценности подразумевают меньшую дискриминацию, большее сострадание и приятие, чем другие. Так что, разумеется, нам не обойтись без здорового ранжирования! Если мы не будем ранжировать, вне зависимости от нашего желания, нас ждёт засилье эгоцентрических и этноцентрических ценностей.

– Да нет же, Доктор Хэзелтон, – сопротивлялась Каролина, – вы ведь знаете, о чём говорят исследования? Мужчины мыслят в терминах разделения и автономии, а женщины – в терминах отношений и заботы. А этому миру как раз нужно чуть больше отношений и заботы и чуть меньше членения и разделения.

– Но дорогая, ты всё даёшь флатландское истолкование. Понимаешь, ты забыла о спирали развития. А нужно помнить, что как мужчины, так и женщины последовательно проходят в своём развитии эгоцентрические, этноцентрические и мироцентрические стадии. Но для женщин в ходе развития основными приоритетами являются забота, отношения и общение, а для мужчин – права, автономия и деятельность.

– Значит, женщины проходят путь от эгоцентрической и этноцентрической заботы к мироцентрической? – спросил Стюарт.