– Юру ждешь, да? – Таня подошла к Маше и поднесла к ее рту ложку с салатом.

Маша с удовольствием прожевала оливье и довольно кивнула.

– А что у вас с ним все-таки? Любовь?

– Надеюсь, будущая любовь.

– Это хорошо.

– Долго! – пожаловалась Маша.

– А что ты хотела? Любовь ход времени замедляет.

По стене мазнул веер фар.

– Ой, приехали! – засуетилась Маша. – Я побежала!

– Не волнуйся ты так! – со смехом крикнула Таня. – Волноваться надо, когда ничего непонятно. А у вас все очевидно – любовь.

В калитку уже входила Юрина семья. Маша прилежно поздоровалась с ними, искренне улыбнулась его бабушке и дедушке, которых знала дольше, чем родителей, отступила с тропинки, чтобы дать гостям пройти и, поскальзываясь, подошла к Юре. Они сразу схватили друг друга за предплечья, чтобы устоять.

– Привет…

– Привет.

Маша не смогла сдержать улыбку. Робость куда-то делась, будто улетела вместе с паром из рта вверх, в темное звездное и морозное небо. Она счастливо подпрыгнула, забыв про покрытую льдом поверхность, а Юра, растерявшись, не устоял, и они упали в сугроб рядом. Залились смехом.

– Вы там потише смейтесь, – крикнула Таня из окна. – Даже в доме разговор перекрываете.

Примолкли.

– Холодно лежать, – сказала Маша.

Он поднялся, потом протянул ей руку и вытащил из сугроба. Катясь, будто на лыжах, они добрались до входной двери. В прихожей под смех гостей, доносившийся из гостиной, стали раздеваться, отряхивать куртки от снега. Свои варежки Маша положила на обогреватель.

Вдруг одна из них, тяжелая, мокрая, набухшая от снега, соскользнула и упала. Юра наклонился, поднял и положил обратно на обогреватель. Соскользнула! Юра снова наклонился, поднял и положил на обогреватель. Соскользнула! Юра вздохнул и проделал все те же действия в третий раз. Ни в какую! Едва сдерживая смех, Маша не дала Юре наклониться еще раз, потянула его за руку, разворачивая к себе. Позабыв про мокрую тяжелую варежку, они крепко обнялись, внимательно вгляделись друг в друга и пошли к гостям.