Мурад резко развернул коня и на скаку выкрикнул в небо:

— Хур-раг-г-кх-х! Вперёд!

Его воины отозвались, но боевой клич на этот раз не взметнулся ввысь — прогремел и тут же стих, должно быть увяз в сплошной стене дождя. В серебристом ореоле брызг помчалась на врага панцирная лава.

Слаженно действовали всадники Мурада — не зря ценил Хасанбек пятую тысячу. Охватив чудовищ полукольцами, они встретили их градом стрел и — о Небо! — черепахи остановились, задёргались, исторгли непонятные звуки. На двух крайних «черепах» одновременно, следуя плану темника, наскочили нукеры второй и восьмой тысяч.

— Экэрэджу! — командовал Хасанбек, веля окружить врага.

— Харбайалдун!! — кричал он, приказывая стрелять совместно…

На флангах полновесные тысячи смогли совершить полный охват — взять двух чудовищ в плотные кольца. Окружив «черепах», гвардейцы второй и восьмой тысяч принялись забрасывать их стрелами с расстояния около двух десятков шагов. Стрельба велась не залпами, а обвально. При этом, каждый нукер, выцеливая бреши между красных пластин, посылал стрелу за стрелой, следя лишь за тем, чтобы конь не вынес его слишком близко к огромному существу.

И не выдержали натиска две крайние черепахи!

Их чешуйчатые тела задёргались. По ним пробежали судорожные движения, растягивающие участки покрова в разные стороны, изламывающие защитный панцирь. В эти изломы тут же прицельно впились сотни стрел!

И случилось то, чего мало кто ожидал! Сначала левая «черепаха», а потом и правая — развалились на большие куски. И…

Из их тел стали высыпать и разбегаться в стороны вооружённые воины! Хасанбек хлопнул себя ладонью по лбу, наконец-то осознав, что никакие это не чудовища, а странный, доселе невиданный монголами иноземный боевой строй.

Стрелы прицельно жалили разбегающихся пехотинцев. Некоторые из них сбивались в группы, защищая спины друг друга, но конный натиск довершил разгром — крайние «черепахи» практически перестали существовать.

Четыре оставшиеся, в центре, огрызались, как могли. Они даже сделали пару удачных массовых бросков дротиков — некоторые лошади ордынцев с пронзёнными шеями забились на земле, переламывая ноги своим седокам. Но конная лава тут же среагировала и увеличила расстояние мёртвой зоны. Практически лишённые возможности наносить реальный вред своим оружием, вражеские воины двинулись на монголов, чтобы сократить дистанцию. «Черепахи» ожили, но цельность их панцирей была серьёзно нарушена.

Непрекращающаяся ни на миг стрельба уносила и уносила всё новые и новые жизни…

Их просто расстреливали, пользуясь тихоходностью!

Как только «черепахи» приближались — всадники отодвигали свою стреляющую линию назад. И вскоре «лопнули» на несколько частей ещё две ощетинившиеся прямоугольными щитами громадины. Их судьба также была предрешена — безжалостные стрелы без промаха валили отчаявшихся воинов в грязь.

Неожиданно из туманно-капельного марева в огромные бреши между расстрелянными «черепахами» стали вползать новые закрытые щитами «короба»! А на самой вершине склона — замаячили другие «черепахи», ползущие как раз в пробелах между предыдущей линией.

Но это уже не пугало гвардейцев. Сигналы дунгчи, по команде темника, отозвали всадников с израсходованным боекомплектом. На их место спешили свежие тысячи. И командиры, ведущие их в бой, уже знали, как нужно побеждать этих ненастоящих чудовищ.

Каждая «черепаха» вновь была окружена плотными кольцами всадников, рассредоточившимися на сотни. И взвились по короткой траектории — в упор, наверняка! — тысячи стрел. Вскинулись, захрипели, застонали воины под ненадёжным составным панцирем. Теперь уже первые ряды расстреливали не спеша — выцеливали по ногам! И валились крайние щитоносцы, открывая кишащее воинами нутро.

Немногочисленная конница противника, с запозданием, вырвалась на поле боя. И тотчас же, незамедлительно, была смята таранным ударом шестой тысячи Шанибека, посланной темником, цепко наблюдавшим за всем, что творилось в этой бойне. На этот раз, верные своей тактике монголы стреляли по лошадям. Широкие плоские наконечники-срезни оставляли страшные секущие раны на незащищённых доспехами лошадиных телах. И кони, истекая кровью, уже не слушались седоков, прихрамывая, валились на мокрую землю. К тому же, как оказалось, у вражеских конников не было стремян! Потому, в начавшейся рубке, многие падали наземь, будучи выбиты из седла, не в силах удержаться на скользких боках лошадей.

Темник тут же направил к Шанибеку гонца с указанием — развивать успех, следуя за отступавшими остатками конницы. Скорее всего они приведут монголов к вражеской ставке.

Уже вся первая линия «черепах» была разгромлена! Всадники второй атакующей волны добивали вражеские подразделения следующей линии и окружали третий «выводок» рукотворных чудовищ.

Хасанбек повернулся к своему дунгчи. Нужно было отводить назад вторую лаву и дать дорогу тысячам, пополнившим боекомплект и сменившим лошадей. Он уже поднял вверх руку, но не успел ею взмахнуть…

«ЧТО ТАКОЕ?!»

Хасанбек не верил своим ушам — над полем боя взвилась песня трубы! Взмыла чистым звуком ввысь. Повисела и упала отвесно, вместе с дождевыми нитями…

Темник даже снял шлем, подумав, что ослышался. Но песнь взлетела снова! И он осадил коня.

Эту трубу он не мог не узнать. Её пронзительный высокий голос принадлежал дунгчи первой тысячи. Должно быть, Отряд багатуров, находившийся при Ставке Великого Хана, прибыл на бранное поле. А примчать сюда без хана они попросту не могли. И значит, звуковую команду (да ещё какую!) подали с согласия Повелителя либо по его прямому приказу.

Появление хана в разгар битвы неприятно поразило темника.

«Не доверяет?! Слушает только „посланников“… »

Но больше всего его поразила сама команда. Непонятная и невозможная именно в этот переломный победный момент.

«ОТСТУПАТЬ!»

Труба не унималась. И в промокшее небо снова и снова взлетала странная команда.

ОТСТУПАТЬ! ОТСТУПАТЬ!

Хасанбек, поколебавшись, потянул поводья и развернул коня назад.

«Небось, эту мысль хану вложил всё тот же Кусмэ Есуг?! Ох, чую, змееликий, недолго тебе осталось нашёптывать… Поулыбаешься с выклеванными глазами… »

Рассредоточенные и частично заблудившиеся в дождливой измороси, отряды всадников отхлынули прочь от истерзанных «черепах». Труба звала их назад… командирам виднее.

Ливень и труба. И ещё одна украденная победа!

Вновь ПО ВОЛЕ НЕБЕС?!!

«Ну, и как ты будешь оправдываться, дружище?»

Антил сегодня был на редкость конструктивен и спрашивал но существу.