— Чего мне бояться! — ответил он и первым полез в карету.

Теперь смог садиться и я, не обнаруживая спрятанное под плащом оружие. Мы устроились, и карета поехала кружной дорогой к хоромине. Она была без окон, и я не видел, что делается снаружи. Поэтому только в ограде Чертового замка, выйдя на волю, обнаружил, что исправник не блефовал, когда говорил о том, что дом окружен. Нас сопровождало шестеро конных урядников в полном вооружении.

— Когда вы сделаете полное признание? — спросил меня он, лишь только мы покинули карету.

— Сейчас и сделаю, — ответил я, — только покажу вам одно интересное обстоятельство.

— Что еще такое, — удивился он, оглядывая пустой двор и почерневшее пепелище.

— Пройдите сюда, — таинственно предложил я и направился прямиком к «генератору».

Плита была на своем неизменном месте в том же виде, как и в прошлое посещение хоромины. Я встал над ней, сосредоточено рассматривая ее поверхность.

— Это что такое? — удивился исправник.

— То, что я хотел вам показать. Извольте встать вот сюда, — сказал я, беря полицейского под руку. — Это нам нужно сделать одновременно.

— Зачем?

— Чтобы получить доказательство преступления.

— Тогда извольте!

Мы встали рядом на плиту.

— И что? — спросил полицейский. — Где доказательства?

— У вас болят зубы? — спросил я.

— Откуда вы знаете? — испуганно ответил он.

— Нужно потерпеть несколько минут.

— Зачем? — опять, теперь с явным страхом, спросил молодой человек.

— Чтобы убедиться в моей правоте.

Мы молча стояли на «генераторе времени», в упор глядя в глаза друг другу. Исправник уже понял, что его каким-то образом обманули, переиграли, но не мог даже вообразить, насколько зло и коварно.

— Теперь все, — сказал я, — можете сходить.

— А вы? — шепотом спросил он и для надежности взял меня за рукав.

— А мне нужно дальше, — ответил я и столкнул его с плиты.

Исправник начал растворяться в воздухе. В этом было что-то жутковатое. Сначала он сделался прозрачным, а потом и вообще рассосался.

Я медленно присел на корточки. Мне нужно было попасть гораздо дальше, чем ему, и я прижал ладони к щекам, чтобы легче было перетерпеть обязательную зубную боль.