Элизабет закашляла и что-то неразборчиво забормотала. Иоганн сжал ее руку.

Мы справимся, Элизабет. Я обещал тебе и сдержу обещание.

Любой ценой.

– Господи, прими души их…

Перед ними, точно неразлучная пара, высились две наскоро наваленные груды камней. Вит разделил со своим хозяином двадцать лет жизни, и Элизабет решила, что будет правильным, если они и в смерти останутся вместе.

Вырыть могилу в замерзшей земле оказалось не под силу, а камни могли защитить тела от падальщиков. Наскоро сколоченные кресты, торчащие из камней, придавали курганам хоть какое-то подобие могил.

Стояло еще раннее утро, но небо расчистилось, и было не так холодно, как в предыдущие дни. Со стороны гор дул непривычно теплый ветер, и Иоганн с беспокойством поглядывал на заснеженные склоны. Он знал, насколько коварны фёны[3] в этих горах. Они возникали в самый неожиданный момент, и тогда снег становился рыхлым, неустойчивым. Им следовало поторопиться, иначе невредимыми до ближайшей долины им не добраться.

– Аминь… – Фон Фрайзинг не стал затягивать. Он повернулся к Иоганну и Элизабет. – Хотите сказать что-нибудь?

Девушка кивнула.

– Не волнуйтесь, я быстро. Я знаю, что нам нужно уходить… – Она прокашлялась, сделала вдох. – Спасибо тебе, дедушка, за то, что ты всю жизнь оберегал меня, насколько это было в твоих силах… – Голос у нее слегка задрожал. – Ты был мне настоящим отцом, и я молю Господа, чтобы ты обрел покой и дождался меня на небесах. Вместе с Витом.

Она помедлила. Острая боль пронзила шею, и у нее словно сдавило горло.

– И я знаю, что ты никогда не поступал по злому умыслу. Аминь.

Иоганна удивили ее последние слова. Элизабет посмотрела на него, смахнула слезы.

– У меня всё.

Фон Фрайзинг еще раз осенил могилы крестным знаменем, и они двинулись в путь. У всех за спиной были заплечные мешки, куда сложили свертки с мясом убитого быка.

Элизабет оглянулась напоследок. Каменные курганы одиноко выделялись на заснеженном поле. Она проглотила ком в горле, отвернулась и зашагала быстрее.

* * *

– Кратко, но емко. Мне понравилось.

Фон Фрайзинг шагал рядом с Элизабет. В руке у него был длинный, почти в его рост, посох. Мушкет свободно висел за плечом. Иоганн шел впереди, отыскивая дорогу. Базилиус, как всегда безмолвный, замыкал шествие.

– Спасибо, святой отец. Я говорила от сердца.

– Не сомневаюсь, – монах улыбнулся. Потом взглянул на Иоганна, шедшего в некотором отдалении, и посерьезнел. – Ты доверяешь этому человеку?

– Как никому другому, – ответила Элизабет. – Он защищал меня, спас от верной смерти. Он горой стоял за всех нас. – Она сделала паузу. – Я люблю его больше жизни.

– Любовь… – медленно произнес иезуит. – Любовь проходит, только любовь к Господу вечна.

– Если б вы прочли, что писал Иоганн, то отбросили бы все сомнения, святой отец.

На какое-то время повисло молчание, и слышен был только хруст снега под ногами.

– Ты умеешь читать? – спросил фон Фрайзинг.

Элизабет кивнула с гордостью.

– Это он меня научил.

Монах снова взглянул на Листа и вскинул брови.

– Сколько же еще в нем скрытых талантов…

Иоганн между тем остановился, и они вскоре нагнали его. Он с тревогой смотрел на склон впереди. Слева был крутой подъем к горному гребню, а справа склон сбегал в теснину, на дне которой змеился замерзший ручей.

Теплый ветер внезапно усилился, он завывал над долиной и накидывался на четверых путников.

Лист повернулся к фон Фрайзингу, и вид у него был озабоченный.

– Нужно поскорее перебраться на ту сторону. При таком ветре склон ненадежен, но это единственный путь из седловины. Спускаться в теснину слишком опасно.

Иезуит кивнул.

– Тогда не будем терять времени. Держись за мной, Базилиус замыкает.

Не дожидаясь ответа, фон Фрайзинг двинулся вперед. Иоганн хотел его окликнуть, но Элизабет взяла его за руку.

– Не надо, – шепнула она. – Мне кажется, ему можно доверять.

Лист ничего не сказал, но крепче сжал руку Элизабет. Они последовали за монахом. Базилиус, как обычно, шел последним.

* * *

Первую половину склона они преодолели без особых трудностей.

Иоганн вслушивался в каждый их шаг, в завывания ветра и тихое урчание гор.

– Может, нам повезет, – сказал он негромко, – и мы…

В ту же секунду воздух наполнился страшным гулом. Лист вскинул голову и пришел в ужас: склон целиком съехал вниз. Мощная и неотвратимая, на них неслась лавина.

– Назад! Быстро! – проревел Иоганн, развернул Элизабет и толкнул ее вниз, к Базилиусу. – Уведи ее в безопасное место!

Тот послушно потащил Элизабет в сторону, где лавина их не достала бы.

– Иоганн…

Он уже не обращал на нее внимания. Снова посмотрел вверх: фон Фрайзинг отшвырнул мушкет и размашистыми прыжками сбегал по склону. Лист по-прежнему был на пути лавины, но он остался стоять и протянул руку монаху.

Лавина почти настигла иезуита.

– Прыгай! – прокричал Иоганн.

В последний момент фон Фрайзинг оттолкнулся, прыгнул… и ухватился за протянутую руку. Лист резко повернулся и перебросил монаха через себя, прочь от лавины.

Стоял оглушительный гул, земля дрожала под ногами. Иоганн понимал, что ему уже не спастись, что он выжидал слишком долго. «Значит, вот так оно будет, – пронеслось у него в голове, – я…»

Чья-то рука схватила Иоганна за воротник, удержала его и с силой выдернула из снежного месива.

Лавина съехала по склону, увлекая за собой все, что было у нее на пути, и с грохотом разбилась о дно ущелья.

Иоганн посмотрел вверх. Фон Фрайзинг вогнал посох в землю и повис на нем, чтобы дотянуться до Листа и удержать его.

Монах подтянул спасенного вверх. Они упали на снег и какое-то время лежали, переводя дух, глядя на смертоносную просеку, проделанную лавиной. Отдышавшись, Иоганн повернулся к иезуиту.

– Спасибо.

– За что? – удивился фон Фрайзинг. – Это я должен благодарить тебя. Если б не ты, лежать бы мне сейчас под снегом в ущелье.

Лист посмотрел на Элизабет и послушника.

– Я сделал это только ради нее. Она не простила бы меня, если б я позволил святоше погибнуть. – Он ухмыльнулся.