Поля

Лис на то он и лис, что не спешит падать в обморок от ударной дозы злорадства, а скептически ухмыляется, растирая окурок о дно пепельницы.

– Ну надо же, – прищуривает он один глаз, отчего я с силой вжимаю большой палец в горлышко спрятанного в кулаке пузырька. Благо найти выключатель и аптечку не составило проблем, а вот следующий шаг заставляет сердце ныть от страха. – Что, прям сама поцелуешь?

– Да, сама.

– А чего тогда наедине ломалась?

– Решила, что на публике будет безопасней.

– Допустим, – Лис бросает на мои напряжённые руки мимолётный цепкий взгляд, но почти сразу возвращает внимание к лицу. – У тебя вся кожа в мурашках. Подозрительный мандраж, не находишь?

– Нормальный, – моя приветливая мина безнадёжно сползает. Вдобавок к колючим мурашкам пальцы начинает пробивать мелкой дрожью. – Это мой первый поцелуй.

Здесь я не вру. Наверное, поэтому лисий взгляд неуловимо смягчается. Но от одной мысли, что может возникнуть необходимость действительно поганить свой рот языком этого беспринципного исчадья, сбивается дыхание и жёлчь поднимается к горлу. Не удивлюсь, если меня стошнит от омерзения.

– Первый говоришь... – его губы трогает шальная улыбка. – Тебе крупно повезло, недотрога, начнёшь сразу с верхов. Ладно, подойди ближе.

Каждый мой шаг сопровождается гулким уханьем сердца в пятки. Десятки испытующих взглядов, взбесившийся пульс, рой возможных осложнений – всё смешивается в неразборчивый фон. Глаза видят только безмятежного прохвоста, подающегося вперёд на барном стуле.

– Не вставай, – торопливо кладу ему ладонь на предплечье. Напряжённое. Не так ослаблена его бдительность, как кажется со стороны.

Лис иронично вскидывает бровь.

– Что, всё – запал иссяк, малышка передумала?

– Стоя недостану.

Вернее, стоя могу не дотянуться до куда задумала. Он скептично склоняет голову набок. Я для убедительности делаю несчастные глаза. Его немалый рост, помноженный на высоту барного стула действительно досадное препятствие. Однако на Лиса это, похоже, не производит особого впечатления.

– Хорошо, как ты хочешь сделать это? – наглый взгляд будто проверяют меня на прочность.

– Ты мог бы подсадить меня к себе на колени, – тихо предлагаю, едва удерживая в голосе последние крупицы самообладания и уверенности.

Его рыжий подельник присвистывает. Полукруг любопытных стремительно уплотняется. В поле зрения на миг попадает озадаченное лицо Светы, которую со спины обнимает синеглазый брюнет. Тот самый, что третьим попался мне на глаза во дворе. Охота треснуть себя по лбу, когда все части пазла – начиная её внезапно засуетившимся поклонником и заканчивая подлыми ухищрениями Дана – с сокрушительной чёткостью складываются в моей голове.

Я мгновенно впадаю в тихую ярость. Все за одного, значит, да?..

Пусть моя выходка и покажется детской, но выбирать всё равно не из чего. Тем обиднее ему будет попасться.

– Так что, целоваться будешь, или я могу идти? – небрежным жестом похлопываю Кира по плечу.

– Я всегда топлю до победного, – он без зазрения совести проходится взглядом по моему телу, задерживаясь сначала на груди, а затем на едва прикрытых юбкой ногах. Наконец, великодушно хмыкает, в духе "третий сорт не брак", обхватывает за талию и с пугающей лёгкостью усаживает себе на колени. Да так усаживает, что задравшийся подол едва прикрывает мои легкомысленно розовые трусики. Сильный, зараза. Суетливо пытаюсь одёрнуть юбку, но Кир рывком притягивает меня ближе, вынуждая тесно обвить ногами свои бёдра. – Не советую меня разочаровывать.

Я впервые нахожусь так близко к парню. Его дыхание отдаёт табаком, алкоголем и лаймом, ладони бесстыдно сминают мои ягодицы над платьем, а тёмные глаза вызывающе поблескивают в неярком свете диодов. На мгновение блуждающий взгляд опускается в область моего декольте. Пальцы сильнее впиваются в поясницу, вызывая тянущий спазм внизу живота. Как сквозь туман чувствую жгучее покалывание от прилившей к щекам крови, а следом неприятный ничем не обоснованный укол поражения. И всё же упрямо завожу обе руки ему за голову.

– Закрой, пожалуйста, глаза, – медленно подаюсь вперёд, уже не пытаясь разобрать, кому из нас двоих принадлежит это участившееся сбивчивое дыхание.

Заторможено моргнув, Лис повинуется.

Кто-то начинает хлопать в ладоши. Одинокие ритмичные хлопки подхватывают десятки рук. Вокруг нас целая толпа, а всё, что я испытываю, даже близко не имеет никакого отношения к стыду. Есть тревожность и болезненный разряд, прокатывающийся от груди до промежности, куда мне упирается весьма однозначное уплотнение в его джинсах.

Вздрогнув, вскидываю на Лиса растерянный взгляд.

– Обычная реакция, не отвлекайся, – шипит он, не открывая глаз. – Да целуй ты уже, чёрт возьми! Или я сам это сделаю.

Мгновенно разучившись дышать от волнения, заношу пузырёк над густой шевелюрой. Аплодисменты стихают. От практически осязаемой близости его приоткрытых губ не чувствую пальцев. Только по сдавленному мату откуда-то сбоку понимаю, что зелёнка благополучно вытекает из пузырька на больную голову нахального прохвоста.

Лис так увлечённо смакует победу, что, очевидно, ничего не слышит и не чувствует, но это ненадолго. Времени в обрез. Отвернувшись в последний момент от алчных губ, усердно втираю раствор в копну мягких волос. Хвала широкому горлышку, накапало зараз прилично.

– Поль, давай без прелюдий. Не бойся... – с неожиданной нежностью проводит он губами по моей щеке. – Каюсь, я погорячился. Психанул. Ты хорошая сладкая девочка...

Поздновато Лис созрел до извинений. Дело сделано.

Тишина на мгновение оглушает, а затем комната разом наполняется свистом и громоподобными овациями.

Предвидя, что по головке меня если и погладят, то максимум похожим способом, резко отстраняюсь и даже успеваю воспользоваться его секундным замешательством, чтобы спрыгнуть на пол.

– Нет, прости, дружок, – усмехаюсь, пятясь назад. – Что-то вид у тебя какой-то нездоровый.

Хоть бы кто-то попытался задержать мой побег. Ни один! Ни один из разгорячённой, ржущей компашки даже не думает вставать на пути.

– Что за?.. Какого хрена?!

Не удержавшись, оборачиваюсь у входа в прихожую. Растерянный взгляд Лиса, которым он прожигает зелёную ладонь, явно успевшую поскрести свежевыкрашенную макушку, тянет на миллион. Миллион отмщённых нервных клеток, загубленных сегодня по его вине.

– Бывай, Гринч! – машу ему рукой, прежде чем выскочить из комнаты.

И уже судорожно толкая входную дверь, слышу взбешенное:

– Скучно жилось, Поля?! Держись, я тебе устрою веселье...