Капитан первым пришел с себя. Стряхнув оцепенение, наклонился он над листом белой бумаги с черной чернильной надписью. И не отважился капитан поднять этот листок.

Укиоо прочитал стихи столь громко, что услышала их Изо:

На берегу озера Бива черный конь ожидал своего хозяина. Не бил он в нетерпении копытом, не встряхивал гривой, лишь стоял недвижимо в ожидании. Коня могли бы счесть больным. Но оказалось бы это мнение ошибочным: был исполнен он энергии, но энергии той, которую возможно контролировать. Как человек способен развивать особые силы, так и животное способно освободиться из пут примитивного своего существования. Животное может сделать шаг в сторону сознания человеческого, не превращаясь все же в человека. Так и человек способен сделать шаг в направлении бога, не становясь при этом совершенно божеством. Животные, что изменяются неконтролируемо, часто превращаются в иоокаев, причудливых сущностей, несущих несчастья и повергающих человека в смертный ужас. Животное, что обретается под защитой омиоодши, преображается под контролем его. Животные не могут понять учения Инь и Ян, как понимает его человек, но великий омиоодши может научить чувствовать их основы учения.

Господин, которого ожидал конь, пришел с озера. Огромными прыжками преодолел он водные просторы. В сети на его руке переливались медью и золотом живые шары.

Омиоодши был серьезен. Важно было не оставлять следов. Просто исчезнуть. Пока не созреет время. Пока не созреет икра гигантской рыбы-монстра.

Тьма опускалась над озером. С окаменевшим лицом вскочил омиоодши на коня своего. Там, где касались копыта земли, не оставалось следов. А где падал волос с гривы его, вспыхивали огоньки пламени.

Маг исчезал, чтобы вернуться, сея ужас…

И учил мастер Араши своих учеников

И говорил Великий Араши каждому из тех, кто приходил к нему в поисках пути Силы, что должны они успокоить свой ум, а уж потом искать:

– Взгляни на воды озера Бива. Видишь, нет на них даже малой ряби. Ступай и зачерпни воду озера Бива ковшом, но не потревожь ее, и тогда останется вода спокойной. А потом доберись до моря и взгляни на шторм. Разрушают волны гладь морскую. Вот и опусти руку свою в растревоженную воду. Попытайся тем успокоить ее. Говоришь, что не удалось тебе успокоить гладь морскую? Что возмутилась она еще более?

А об уме что сказать можешь? Ум твой по природе своей беспокоен. Когда думаешь ты о том, что полностью спокоен, сама мысль эта уже начинает содрогание ума. Помни, пришедший ко мне, ты не можешь объединить ум и тело либо почувствовать слияние с жизненной силой Мироздания, если своими мыслями будешь сеять ума постоянные содрогания.

И спрашивали Лао Лианя пришедшие к нему за мудростью, что делать им тогда.

– Что делать? – И Лао Лиань улыбался нежно и понимающе. – Должен вначале решить ты, что первичным состоянием ума твоего является покой. Помни всегда о содрогании ума мыслями. А потому успокой мысли сначала наполовину. И продолжай процесс этот бесконечно. Содрогания ума мыслями станут бесконечно спокойными. Но никогда не исчезнут окончательно, помни и об этом, пришедший ко мне. Исчезновение содроганий мысли есть покой смерти. Знай же, что живой покой всегда в движении и содержит в себе энергию бесконечную. Помни, что только покой смерти не содержит ни силы живой, ни энергии. И не забывай никогда, что эти два покоя совершенно различны. Просто поддерживай ум свой на пути к бесконечно малому. Только так сможешь ты стать великим Воином Силы.

Годами учил Лао Лиань пришедших к нему четырем добродетелям истинного воина Силы. Должен был такой воин уметь не упускать внимания своего с единой точки, должен был он истинно расслабляться, поддерживать вес в нижней части тела и расширять свою жизненную энергию.

Ибо, учил Лао Лиань, не стать иначе человеку на путь Силы.

В одеянии цвета пепла…

Это было подобно затмению солнца.

Облако, что надвигалось на корабль с севера, напоминало дракона. Одно, в полном одиночестве, плыло оно по ясному небу вечернему, тяжелое и целеустремленное, как будто само оно было кораблем, придерживающимся твердого курса. За считаные мгновения его свинцово-серое чрево окрасилось в черный цвет.

Молча указал путник, стоявший на палубе, на небо. Но никто не заметил жеста его, да и ни к чему было это. Не было на борту никого, кто бы уже и сам не приметил необычную игру природы. Люди моря не смотрят за кораблем, как делают это иногда их пассажиры. Их миром является не плавающий кусок дерева у них под ногами – их миром считается тяжело постижимое и безымянное пространство меж водой и небом. Их глаза следят за небесами и морем, ибо у тех восемь сотен лиц, словно два возлюбленных они, что ссорятся и ласкают друг друга, бранятся и молчат. Как слуга благородных господ никогда не отведет взгляда от лиц господина и госпожи, так и корабелы заранее должны предугадывать, на что решились небо и море.

И сказал путнику один из корабелов:

– Мы возвращаемся.

Тот не мог ничего понять.

– Но ведь ничто не предвещает бури, – проговорил он. Был он высок ростом, с суровыми чертами лица и глаза имел проницательные.

– На небесах явился знак, – ответствовал ему человек моря. – Яснее того знака не бывает. С позволения вашего, господин, меня удивляет, как вы этого не видите.

Но путник не желал прерывать свою миссию. Ведь спрашивал же он оракула? Время благоприятствовало путешествию.

И вот облако уже ничем не напоминало дракона. Ныне казалось оно толстой беременной кротихой. Вскоре оно отстанет от них, чтобы найти себе новую отчизну на горизонте.

– Мы продолжаем путь, – приказал путник.

– Нет, мы не сделаем этого, – спокойно отозвался корабел.

Тут подошел к путнику капитан корабля:

– Мы возвращаемся, бесценный Учитель. Сожалею я, но небо не дает нам иного выбора. Знак его непреложен. Да и что значат несколько дней промедления? Путешествие наше продлится недели. Лучше прибыть с небольшим опозданием, чем… вообще не ступить на сушу.

– Ты угрожаешь мне? – нахмурился путешественник.

– Это вы представляете для нас угрозу! Речь идет не только о вашей жизни, но и о нас. – Более ничего не сказал пассажиру своему капитан.

Вглядываясь пристально, можно было заметить размытые тени островов. Что повезло им, уговорить себя было легко, ведь фатальный знак небес появился столь быстро. Но пассажир корабля не стал в том себя убеждать.