— Все это уже в прошлом, Поль, — заговорил Теклер после паузы. — Он остался дома с ней. Мы с тобой здесь. Думаешь, не хотелось выть от тоски, когда ты бросила меня в черный список и всех поудаляла из друзей, чтобы я не смог до тебя дотянуться? Думаешь, мне понравился этот год, когда я не мог тебя найти? А теперь вот нашел. И никогда не поверю, что это случайность.

— А что это меняет, Теклер? — спросила Полина, теребя пальцами тонкую бумажную обертку сэндвича.

— Все, Полин. Все меняет. Повторю: он там, в другом городе. А мы здесь. Ты не можешь вечно жить прошлым. Ты достойна большего, Поль.

Фраза, которая попала в самое сердцечко.

Никто и никогда не говорил Полине, чего она достойна. Родители предоставляли ей право выбора, по сути — бросали на произвол судьбы, «подруги» соглашались, не решаясь даже спорить. Марат… Они были слишком маленькими, чтобы говорить о серьезных чувствах. Он оказался неплохим парнем для шестнадцатилетней девчонки, но сейчас ей требовалось больше, чем он мог дать ей тогда.

Лекс. Вот она, к огромному удивлению Полины, смогла стать той, кто всегда находил нужные слова, не боялся высказать свое мнение. Они обе были сильными девочками, каждая со своей личной драмой. Только Саша нашла утешение, укрывшись в крепких объятиях Марата, а Полина по-прежнему пряталась от мира, в свободное от учебы время делая наброски в скетчбуке. Она всегда любила рисовать, для нее это был мир образов и ярких картинок, но родители не говорили, что получается хорошо, скорее, наоборот, обесценивали ее старания, бросая глупые слова… «Уроки бы делала лучше».

Нет, она не была художницей от Бога, но считала себя довольно талантливой. Только открыть это никому не могла. Карандаш и желтая бумага скетчбука спасали, когда мир казался особенно недружелюбным.

Ты достойна большего.

А правда ли это? Или он говорит только для того, чтобы прозвучало красиво?

— Поль…

Полина не сразу поняла, что они все еще здесь, так далеко улетела в своих мыслях.

— Я не могу заставить силой. И я понимаю, что по-обычному уже не получится. Но если ты когда-нибудь созреешь… или если что-то будет нужно…

— Я поняла.

Кир предложил проводить хоть до метро, хоть до дома, но Полина отказывалась. Не понимала еще, что просто так не отделается от него. Они шли молча, и даже в метро, хоть и стояли в полуметре друг от друга, молчали. Смотрели глаза в глаза, кто кого переглядит, и никто не мог отвести взгляд.

Полина вышла на своей остановке, моргнув на прощание вместо простого «пока».

Кир просто смотрел, как быстро теряет ее в толпе.

Теклер не ждал, что она напишет на следующий день, но вся неделя растянулась и стала какой-то бесконечностью. Полина молчала, в сети появлялась редко, Теклер бесился и хотел подкараулить ее возле университета в то же время, на которое она назначала встречу в надежде, что это её стабильное расписание. Но он понимал: если Поля ещё ничего для себя не решила, толку не будет. Стиснув зубы, он ждал дальше.

А Полина находилась в прострации. Кир умудрился пошатнуть те железные стены, которые она месяцами выстраивала вокруг себя. Пошатнуть, но не расшатать. Просто слышать, что ты хоть кому-то нужен в этом мире, — уже волшебное чувство. Если бы только ощущать его в ответ к тому, кто это говорит…

Она нуждалась в поддержке и любви больше, чем кто-либо, но и не принимала их. Ведь от кого? В ее глазах Кирилл Теклер оставался мальчиком из школы. Зажравшимся мажором, который курил за углом и раздражал учителей вместе со своими дружками. Она и понятия не имела, как вырос мальчик. Поступление и переезд в Москву, самостоятельная жизнь без родителей, первые попытки заработать (Кир снимал видео с битбоксом для «ТикТока»). Он научился сам решать проблемы, а не создавать. Но Поля понять это не могла.

Дотянула до выходных, зная, что в воскресенье Лекс будет в Москве. Хотелось рассказать всю правду и услышать мнение, совет, что угодно — чтобы кто-то хоть немного подсказал. Учебная неделя была сложной, Полина с трудом дотащилась до дома в пятницу вечером — задержалась в вузе на дополнительном интенсиве по французскому языку. Запрыгнула в метро, тряслалась сорок минут в вагоне, кутаясь в шарф и пряча руки в карманах, когда вышла, попала под дождь. Мелкий, моросящий, но такой противный. Зонтика с собой у Поли не было, пришлось размотать шарф и накинуть на голову.

Добежала до подъезда, впорхнула в него, в отчаянии несколько раз надавила на кнопку лифта, тот скрипнул, но так и не приехал на первый этаж. Вздохнув, Полина поплелась наверх.

Странный шум из квартиры, который был слышен ещё из тамбура, напряг ее. Да, бывали вечеринки в их квартире, но соседка всегда предупреждала заранее. А тут…

Открыв дверь, Поля почувствовала себя так, словно открыла портал в ад. В воздухе витали клубы кальянного дыма, свет был выключен, зато по всей квартире светились гирлянды. Судя по звукам, тусовка разбрелась по обеим комнатам, так что варианта спрятаться к себе не было.

Бросив сумку на пол, Шевелева крикнула, стараясь переорать музыку:

— Валя! Валя, что за фигня?

Соседка выскочила из кухни, держа в руках стакан с соком (не факт, что только с ним). За спиной Вали стоял парень — защищать собирался, что ли? Так Полина и не думала драку затевать.

— Я ребят позвала, сегодня же пятница, ты разве против?

Полина догадывалась, кто именно позвал всю эту компанию, но промолчала.

— Предупреждать не судьба? Я устала, я хочу лечь и побыть в тишине!

— Тебе что, восемьдесят лет? На пенсии выспишься, — отшутилась Валя. — Потерпи несколько часов, потом все разойдутся.

Полина от бессилия рассекла воздух руками и подхватила сумку, сняла зонт с вешалки и вышла, хлопнув дверью.

В подъезде она набрала Лесю, но та не отвечала. Полине ужасно хотелось есть, потому что с утра в ее желудке побывали лишь бутерброды, чашка кофе из буфета и минеральная вода из холодильника. Но сначала надо определиться, куда идти.

Поля заглянула в сеть — Олеся не значилась онлайн. Девочки сегодня не списывались, некогда было. Поля чертыхнулась, бросила телефон в сумку и пошла обратно, к метро.

Долго добиралась до Лесиного дома, но когда она стояла и ломилась в домофон, дно сумки неожиданно завибрировало — Леся перезванивала.

— Привет, По! Что-то случилось?

— Привет, ну так. Есть немного. А ты где?

— Я?