— Да, — ответила она бесстрастно, — да-да,что-то припоминаю.

Я ухмыльнулся, приятно замечать, когда переигрывают, ужслишком голос холодный и обезличенный, слишком.

— А вот я вас запомнил лучше, — сказал я, —что неудивительно, красивые женщины в памяти остаются лучше, чем умные…Нет-нет, не спешите класть трубку. У меня появились вопросы. И некоторые, таксказать, неясности. Не могли бы мы встретиться?

— Хорошо, — ответила она, — приезжайте, всеобъясню. Только не сейчас, у меня встреча, потом совещание, а затем разбор иподготовка нужных бумаг… Давайте запишу вас на завтра… после четырнадцати часовв любое время… до восемнадцати.

— В восемнадцать заканчиваете? — поинтересовалсяя. — Счастливый вы человек. А мы вот до поздней ночи… Хорошо, а есливстречу сегодня после работы? Где ваш офис территориально? Могу подъехать квыходу. Если, конечно, вас кто-то уже не встречает…

Она ответила недовольно:

— Я не смешиваю работу и личную жизнь.

Я запротестовал:

— Но я еще не затаскиваю вас в постель! Просто подороге домой вы сумели бы развеять туман в моих мозгах.

— Вы не так поняли, — ответила онарезковато, — я имею в виду, после шести вечера у меня заканчивается рабочаяжизнь и начинается личная.

Я сказал с досадой:

— Боитесь переработать? Ладно, проехали… До свидания.Спасибо за разъяснение.

Я уже убирал трубку от уха, когда услышал ее голос:

— Хорошо-хорошо, если это вам так нужно для работы…подъезжайте.

До их юридической конторы минут двадцать, но я выехал зачас, не секрет, что творится на дорогах, и хотя знаю все объездные пути черездворы, но я не один такой умный, нашлись и другие, гады, сколько же их зарулем, половина купила права, а половине подарили по пьяни…

Впереди что-то вроде вялотекущей пробки, чувствую, как пошличаще толчки сердечной мышцы, а тут еще какая-то сволочь ухитрилась умеловклиниться с правого ряда прямо передо мной, и уже поздно давить на газ, развечто садану бампером в задницу. Убивал бы этих сволочей…

Разрешенная скорость — сорок километров в час, иду напятидесяти, а тут какай-то гад проносится мимо так, будто стою на месте! Нупусть бы обогнал, ладно, авось там гайцы поймают, а я победно проеду мимо,ухмыляясь, но там впереди раскорячился «КрАЗ» с полным кузовом бетонных блоков,и этот лихач поспешно вклинился в мой ряд аккурат передо мной, сволочь, иползет, ползет, ползет на двадцати километрах в час, догнать бы да набитьморду…

Я пилил за ним, прожигая взглядом ему шины, пробивая заднеестекло и вообще, будь моя воля, незримо крутанул бы ему руль в сторону, чтобыавтомобиль этого пятнистого гада вылетел с трассы в канаву, а там вообщезаглох.

Фу, наконец-то придурок на стареньких «жигулях», что пилил влевом ряду, догадался уступить дорогу. Его обгоняли, кто смотрелнеодобрительно, кто показывал средний палец, а один швырнул шкурками от бананаи попал в лобовое стекло. Правильно, вообще такому уроду можно кирпич бросить…

Причиной затора оказалась авария, столкнулись «мерс» и«вольво», выясняли, кто круче. Из-за уродов две полосы заняты, а по оставшейсямы протискивались сорок минут. Если бы наши проклятия срабатывали хоть в сотуючасть силы, от гадов остались бы одни тлеющие ошметки. Еще одна пробка, но ужепоменьше: посреди дороги застыл дряхлый «жигуль», «закипел», водитель выставилаварийные знаки и, запершись в кабине, ждет, похоже, наступления холодов.

Обливаясь потом, я все же включил кондишен. Хоть и вредный,говорят, но все же к даме, ради нее могу даже кофе на ночь, хоть это тожеужасно вредно, как сказано в медицинских новостях.

Она вышла элегантная, строгая, очень деловая, разве чтороговые очки сменила на широкие темные. Все то же безукоризненное лицо,косметики минимум, хорошая свежая кожа и ясный взгляд.

Я выскочил из машины, открыл дверцу и ждал, чувствуя себянесколько глупо и не в своей тарелке. Среди наших не принято обременять себямерехлюндиями, Алёна еще та красотка, но никому из нас не придет в головураспахивать перед нею дверь или придвигать ей стул. У нас равноправие полов нена словах, а здесь я как бы и не я…

Она приветливо, хоть и очень сдержанно улыбнулась:

— Как вы только ухитрились припарковаться в такойтесноте… Спасибо.

Она опустилась на правое сиденье, я любовался, как, неглядя, ловко защелкнула ремень, профиль четкий, утонченно законченный, вообщелицо из таких, когда ни убавить, ни прибавить.

Я начал осторожно выдвигаться в слитно ползущий поток машин.Она сказала предупреждающе:

— Я живу на Профсоюзной. Это и далеко, и там постоянныепробки. Так что давайте быстро объясню, что вы хотели узнать, и сможетевысадить меня раньше.

— Что вы, — сказал я, — как-то надеялся, чтопоужинаем по дороге… Да не смотрите таким зверем! Я вовсе не имею в виду, чтокто ужинает девушку, тот ее и танцует. Я тоже только что закончил работу! Ипроголодался.

Она покосилась в мою сторону:

— Да, вид у вас голодный.

— В какое кафе или ресторан заскочим?

— На ваш выбор.

— Хорошо, посмотрим, где меньше машин на стоянке…

Улицу перегородил выползающий из переулка приземистыйпогрузчик с выдвинутой над кабиной стрелой с широкой площадкой, что делала егопохожим на кавказца в национальной кепке.

Я молча ругнулся, Тамара чуть улыбнулась уголками губ. Япокосился на ее чеканный профиль: ни одной лишней детали, лицо угловато-нежное,сразу возникает образ рожденного в дизайнерских муках дорогого автомобиля с еговызывающе спортивными обводами и в то же время изысканным комфортом.

— Смотрите на дорогу, — попросила она тихимголосом.

— Я и смотрю, — буркнул я.

— Я не дорога…

— Это вы так думаете, — ответил я. — Можетбыть, как раз дорога на новую ступенечку. Понять бы, эта ступенька вверх, а нев сторону, где пропасть?.. Очень уж многие делали шаги именно в сторону,полагая, что вверх… Их косточки там далеко внизу быстро растаскивают мелкиехищники.

Она сказала сочувствующе:

— Вы живете в мире хищников?

— Да, — ответил я с горечью. — Именно. Вмире, в котором сильный пожирает слабого, но это дает возможность существоватьряду категорий граждан, что совсем не являются необходимыми для общества.Простите, я не имел в виду именно юристов и «зеленых».

Она холодновато улыбнулась:

— Понимаю, что вы имели в виду.

— Простите, — сказал я покаянно, — я в самомделе просил о встрече не для споров и нападок, а чтобы глубже понять вашупозицию и… постараться оценить, насколько она востребована обществом. Или будетвостребована.