Тяжелые грозовые тучи затянули небо. Одноклассник Оливии, узнавший машину на парковке, предложил подвезти ее. Она согласилась. Они отправились в долгий путь в их маленький городок по лесистому загородному шоссе. Голова Оливии была заполнена мыслями о предстоящем бале и возникших трудностях из-за необходимости завтра утром вывозить машину с парковки молла. Капельки дождя превратились в град. Прежде чем Оливия и ее одноклассник поняли, что происходит, в них врезался несущийся навстречу грузовик, водитель которого не увидел их из-за поворота. Ребра Оливии были раздроблены, внутренности лежали на переднем сиденье разбитой машины. Правую руку отрезало – после града ее нашли в двадцати футах от места аварии. Обе ноги придавило приборной панелью, так что Оливия оказалась прижата к сиденью и не смогла бы спастись, даже если бы осталась в сознании и попыталась бы выползти из машины. Когда водитель грузовика смог наконец остановить его и бросился к автомобилю узнать, выжили ли пассажиры, ему пришлось отвернуться – Оливию практически обезглавило. Голова болталась на плечах, держась на паре мышц и кусочках кожи – ее просто срезало с позвоночника.

Через три дня, когда потрясенная семья и горюющий город Уиллоу собрались на похороны Оливии, ее тело лежало в гробу, легкое как перышко, твердое как доска.

Я была так поражена кровавыми деталями и спокойствием, с которым Вайолет оборвала жизнь Оливии словами, что даже не думала о том, сработает ли гипноз. Комната наполнилась странным статическим электричеством. Краем глаза я увидела, что огонь в камине стал выше и ярче, чем раньше. Всего час назад, когда я ходила в туалет, дрова уже потухали и мерцали изнутри красноватым огнем. Это так смутило меня, что я промолчала, когда подруги начали повторять за Вайолет «Легкое как перышко, твердое как доска». И я по-настоящему испугалась, когда все же присоединилась к ним, а неподвижное тело Оливии поднялось, словно невесомое. Меня охватило неприятное чувство, будто кто-то или что-то тайно за нами наблюдает.

– Легкое как перышко, твердое как доска, – торжественно повторяли мы, очень медленно, дюйм за дюймом, поднимая тело Оливии кончиками пальцев. Тут я осознала, что очень хочу, чтобы трюк не удался.

«Это всего лишь игра», – напомнила я самой себе.

Мы встали с колен, когда Оливия поднялась на уровень наших глаз. Мы продолжили поднимать ее до уровня плеч. Ее руки были скрещены на груди, серебристые светлые волосы свисали к земле.

– О господи…

* * *

Именно Кэндис разрушила заклятие. Мы все резко вернулись в реальность, и прежде, чем мы вообще успели почувствовать вес тела Оливии на наших руках, она свалилась на землю с громким стуком и теперь добродушно потирала зад. Меня накрыло облегчение.

– Спасибо, девочки! – с сарказмом заметила она, совсем не пострадав после падения на ковер.

Мы все и раньше играли в эту глупую игру – когда были помладше и сами проходили через это, – но все, кроме меня, были довольны этим маленьким успехом. Казалось, Вайолет так умело заколдовала нас, целиком и полностью, что мы даже не прикладывали усилий, чтобы слова возымели действие.

– Это было поразительно! – воскликнула Миша. Ее лицо озаряла улыбка.

В отличие от моих восторженных подруг, я переживала из-за того, что только что произошло: из-за удивительно реалистичных подробностей, рассказанных Вайолет, и легкости, с которой мы подняли Оливию с пола. Что-то в подвале, а точнее, что-то в Вайолет изменилось. Ее жуткий рассказ был таким реалистичным, словно она вспоминала настоящее событие, а не придумывала его на ходу.

Это было похоже на то, как, наконец, понимаешь, что в пальце заноза: она не причиняет особой боли, но и забыть про себя не дает.

С первого дня Вайолет в школе она мне казалась сдержанной, даже скромной. Однако, выступая в роли рассказчицы, Вайолетт показала, что при определенных обстоятельствах она может стать центром внимания. Не исключено, что она притворялась интровертом в первое время общения с нами, и ей нужно было время, чтобы расслабиться в присутствии малознакомых людей. Я могла это понять – сама стеснялась незнакомцев, – но это не объясняло, откуда Вайолет узнала о «Приусе» на подъездной дорожке. Я не могла расспрашивать ее при Оливии – испортила бы сюрприз, – но играть мне больше не хотелось.

– А кем был водитель? – спросила Оливия. – Я бы с кем попало не поехала из Грин-Бей.

– И ты пропустила деталь: где именно Оливия купила платье мечты? – поддразнила Миша Вайолет.

– Точно. Хорошо бы узнать, где найти это платье, – согласилась Оливия.

Вайолет покраснела, ее алебастровая кожа стала темно-розовой.

– Простите, я не предсказываю будущее, – она глянула прямо на меня и добавила: – Просто придумываю историю.

– Можно, я следующая! – настояла Кэндис, плюхнувшись на колени.

Мы снова сели в наш маленький круг. Подружки жаждали увидеть, сможет ли Вайолет провернуть трюк во второй раз. Предупреждающий голос в голове настаивал: «Не делай этого снова. Только не с другим человеком». Однако я боялась, что мое нежелание участвовать рассердит остальных. С самой начальной школы мне хотелось вернуться в круг друзей Оливии. Я не собиралась все испортить, из-за нелепой игры показав себя боязливой, как малолетка.

– Ладно, всем нужно успокоиться и сосредоточиться, иначе ничего не сработает, – напомнила нам Вайолет и поправила голову Кэндис на подушке, лежащей на полу перед ее коленями.

Она постучала кончиками пальцев по вискам Кэндис и уставилась на потолок, погрузившись в мысли.

– Кэндис Коттон. Что же нам делать с Кэндис Коттон?

Как только в ее голове сформировалась история, выражение лица Вайолет поменялось. Ее взгляд стал увереннее, и она посмотрела на Кэндис, которая, как и следовало, закрыла глаза и скрестила руки на груди – как и Оливия до нее. Именинница же заняла место у ног Кэндис и, повернув руки ладонями вверх, положила два пальца ей под пятки. Та сделала глубокий вдох, готовясь к ужасной истории Вайолет. Ее грудь поднималась на вдохе и опускалась на выдохе.

– Это случилось в октябре. Семья Кэндис была далеко от Уиллоу, неожиданно отправившись в путешествие. Кэндис радовалась возможности показать новый бикини на пляже и впервые в жизни поплавать в океане. В тот день волны были слабыми, поэтому она отказалась от предложения родителей поучиться кататься на серфинге и пошла одна к воде. Сначала Кэндис держалась берега, не уходила слишком далеко от того места, где ее братья строили замки из песка. Вода была теплой и соблазнительной, совсем не такой холодной, как она думала. Кэндис пошла дальше, погрузившись по бедра, и оставалась на месте, пока не почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы справиться с сильным течением.

После ее исчезновения братья рассказали родителям, что Кэндис ушла глубже в воду, прямо к волнам, словно у нее была некая миссия. Без страха, как будто бросала вызов океану: приди и возьми меня. Они сказали, что ее накрыла волна, и океан просто поглотил ее целиком, окутав волной и унеся прочь. Тело Кэндис выбросило на берег три дня спустя, в двух милях от того места, где она зашла в воду. В ее волосах запутались вонючие водоросли, а рыбы съели ее глаза и губы.