– Значит, Змей все время слышал, о чем мы тут разговаривали? – спросила Беатриса.

– Да, и это значит, что ему известно обо всем! – сказал Хорт, и продолжил, указывая пальцем на дырку в стене: – Мы ни в коем случае не должны пытаться послать сообщение Софи. Ским, возможно, до сих пор там сидит и слушает нас. Прямо сейчас сидит и слушает!

Все они обернулись к профессору Доуви, которая сидела, уставившись неподвижным взглядом в темный коридор, по которому ушел Змей.

– Что с вами, профессор? – спросила Эстер.

– Его голос, – вышла из своей задумчивости Доуви. – Я слышала Змея в первый раз, но его голос показался мне на удивление знакомым…

Ее студенты недоуменно переглянулись друг с другом.

В наступившей тишине вновь послышался голос нового короля.

– Я был никем, а теперь стал вашим королем. Софи была простой Читательницей, а теперь станет вашей королевой. Как видите, мы такие же простые люди, как и вы…

– Вообще-то голос Змея слегка похож на голос Райена, – задумчиво сказала Эстер.

– Немного? А по-моему, очень похож, – в один голос сказали Уильям и Богден.

– Один в один, – подтвердила профессор Доуви.

Со стороны стены донесся треск.

Это демон Эстер выворотил из стены кусок камня размером с хороший булыжник. Отверстие сразу стало намного шире, но демон при этом окончательно выбился из сил, и вернулся на свое обычное место, на шею хозяйки.

– Теперь я вижу сцену лучше, хотя и не очень хорошо, – сказала Николь, заглянув в отверстие.

– Ничего, этого будет достаточно, чтобы послать зеркальное заклятие, – сказала профессор Доуви. – Мне из моей камеры этого не сделать, но вот Эстер сможет. Эстер, вспомни, это то самое заклинание, которому я научила тебя после того, как Софи переехала жить в башню бывшего директора школы. Заклятие, которое позволило нам шпионить за ней, чтобы убедиться, что она не занимается колдовством и не пытается вызвать призрак Рафала.

– Профессор, ну сколько раз вам повторять, что эти подземелья защищены и никакая магия в них не работает? – закатила глаза Эстер.

– В подземельях, – повторила декан.

Глаза Эстер загорелись. Вот почему Доуви была профессором, а она, Эстер, всего лишь студенткой. И не следовало ей сомневаться в правоте Доуви. Никогда не следовало.

Эстер быстро придвинулась к стене, протиснула руку в расширившуюся щель и сумела – сумела! – высунуть наружу кончик своего указательного пальца. Он немедленно запылал ярко-красным огнем. Как вы знаете, источником энергии для магии служат наши эмоции, а у Эстер столько ненависти к Райену накопилось, что весь Камелот осветить можно было.

– А нам действительно нужно это делать? – испуганно спросила Кико. – Ведь если там, снаружи, ским…

– Послушай, хочешь, я прямо сейчас убью тебя, чтобы ты переживать попусту перестала, а? – резко осадила ее Эстер.

Кико обиженно поджала губы и замолчала.

«А между прочим, она отчасти права, – мрачно подумала Эстер. – Там, снаружи, вполне может находиться приставленный шпионить за нами ским, и даже не один…»

И все же рискнуть следовало. Зеркальное заклятие позволит увидеть Райена и Софи вблизи и поможет понять, на чьей стороне Софи на самом деле.

Эстер быстро приникла глазом к дырке. Да, все оказалось именно так, как говорила Николь, – сцена была настолько далеко, что выглядела словно спичечный коробок, который к тому же был повернут так, что стоящих на ней Райена и Софи можно было видеть только вполоборота.

Не бог весть что, конечно, однако заклинание все равно должно было сработать.

Эстер просунула руку в трещину, стараясь вслепую, по памяти, навести загоревшийся кончик своего пальца на Райена и Софи, сосредоточилась, представляя себе сцену под тем углом, под каким собиралась ее увидеть, зажмурила глаза и прошептала:

– Рефле́кта азимо́ва…

И тут же внутри тюремной камеры появилось парящее в воздухе плоское, как экран, изображение. Краски были бледными, как на выцветшей картине, зато изображение теперь стало крупней, увеличилось, однако стоящих на балконе Голубой башни Райена и Софи можно было видеть только сбоку, в профиль.

– Так это заклинание позволяет увидеть вблизи то, что происходит далеко отсюда? – присвистнул Хорт. – Ничего себе! А почему никто не показал мне это заклинание в школе?

– Потому что мы знали, как бы вы его использовали, профессор, – ехидно хмыкнула Доуви.

– А почему мы не видим их спереди? – спросила Беатриса, вглядываясь в Райена и Софи. – Лиц-то у них совсем не видно…

– Это заклинание не изменяет угол, под которым сцена видна сквозь дыру, – раздраженно ответила Эстер. – А из дыры балкон можно увидеть только сбоку, понятно?

На висящей в воздухе картинке Райен все еще продолжал разговаривать с толпой, но его высокая, одетая в синий с золотом костюм фигура оставалась слегка в тени. Одной рукой он держал Софи.

– Почему она не убегает? – спросила Николь.

– Или не прихлопнет его каким-нибудь заклинанием? – сказал Уильям.

– Или хотя бы не врежет ему как следует под зад коленом, – добавила Дот.

– Я же говорила, что ей нельзя доверять, – развела руками Рина.

– Нет, дело не в этом, – возразила Эстер. – Вы лучше приглядитесь внимательнее.

Все начали вглядываться в картинку. Лиц Райена и Софи по-прежнему видно не было, зато со спины легко можно было разглядеть, как дрожит Софи в своем розовом платье. Как побелели костяшки пальцев на руке Райена, которой он крепко держит Софи. А в другой руке у Райена Экскалибур, и острый кончик меча прижат прямо к позвоночнику Софи.

– Грязный негодяй, – покачала головой Беатриса и продолжила, повернувшись к профессору Доуви: – Вы говорили, что Райену необходимо, чтобы Софи сохранила ему верность. И он что же, собирается добиться от нее этой верности, приставив к ее спине меч?

– Увы, многие мужчины добивались от своих жен верности с помощью меча или кинжала, – погрустнев, ответила декан.

– У Софи всегда был плохой вкус на мальчиков. Вечно она выбирала себе не пойми кого! – вздохнула Дот.

И в самом деле, всего лишь полчаса назад или около того Софи сама прыгнула в объятия Райена, целовала его, радовалась тому, что обручилась с лучшим рыцарем Тедроса. Теперь этот рыцарь оказался врагом Тедроса и готов был убить саму Софи, если только она не будет подыгрывать ему и не станет помогать дурачить толпу.

Но это было еще не все, что можно было рассмотреть на картинке даже с этого ракурса.

Там, на сцене, был кто-то еще.

Спрятавшись в глубине балкона, став невидимым для толпы, он внимательно наблюдал за выступлением нового короля.