— Принцесса… Она немного не в себе. Потому и сбежала. Волнуется перед свадьбой, — попытался объяснить странное поведение «сестры» Равен.

— Волнуется? — насмешливо изогнул брови князь. — Видимо, считает себя недостойной оказанной ей столь высокой чести. Ну ничего, я ей растолкую.

Хищная улыбка Лэнса заставила людей за спиной Равена сомкнуть ряды. Некоторые даже положили руки на рукояти мечей.

— Ваше высочество, что вы сделаете с Равеной, когда найдете? — все-таки решился еще на один вопрос принц.

— Съем.

Князь так выразительно клацнул зубами, обыкновенными человеческими зубами, что Равен непроизвольно сделал шаг назад, ближе к своим воинам.

— Именно так ты подумал? — хохотнул Лэнс. — А это еще что?

Мужчина подошел к одному из лежаков, наклонился и поднял с земли что-то белое и смятое. Принц ругнулся про себя. Парик! Впопыхах он не обратил на него внимания. Теперь взгляды всех присутствующих были устремлены на белокурые длинные локоны в руках младшего князя крови. И в глазах людей Равена удивления было не меньше, чем у остальных.

— А это… это… парик. Принцесса носила парик. Теперь ее тайна раскрыта, — выкрутился Равен, от волнения размахивая руками.

— Как интересно, — протянул Лэнс и метким движением забросил парик в потухший к утру костер. От тлеющих углей поднялся дымок. Следом за ним сначала один язычок пламени лениво лизнул волосы, затем к нему присоединились еще несколько. И вот огонь уже с жадностью пожирал неожиданное угощение.

Лэнс досмотрел устроенное им огненное шоу и пошел прочь.

Равену хотелось увидеть, как человек становится зверем. Но высокая фигура князя подернулась непроницаемой дымкой, а через несколько мгновений в кустах мелькнул рыжий мех…

Лес по ту сторону равнины оказался густым, заросшим сухой малиной и колючим кустарником. Я спешилась, огляделась по сторонам и принялась расседлывать лошадь. Расставаться с вороной было жалко, но другого выхода я не видела. Вряд ли преследователи ожидают, что я рискну сунуться в такую чащобу. Затаиться, а ночью по звездам попытаться определить направление — таким был мой попахивающий безумием план.

— Беги, — сняв уздечку, сказала я кобыле.

Лошади — удивительные существа. Предоставленные самим себе, они легко возвращаются в дикое состояние. Надеюсь, и здесь это правило сработает.

Вороная, словно понимая, что мы расстаемся навсегда, мягко ткнулась мордой в плечо. На глаза моментально навернулись слезы.

— Мы славно поскакали. При других обстоятельствах я бы даже получила удовольствие. Беги!

Я хлопнула кобылу по крупу и решительно повернулась к ней спиной. Так, теперь надо спрятать седло и уздечку, привязать котомку себе на спину и отправляться в путь.

Днем в лесу было не так страшно. Пели птицы, шуршали в траве мелкие животные. Я нашла толстую палку и сделала из нее посох. Хотелось спать. Я привыкла спать днем, по ночам выжидая подходящее время для побега. Однако сейчас не могла позволить себе подобную роскошь. Через пару часов ходьбы набрела на ручей. Напившись и умывшись, оглянулась на проторенную мною в зарослях дорожку. Слишком явный след. С ним надо что-то делать. Немного посидела, привалившись спиной к толстой сосне. Мыслей не было. Одна сплошная вата в голове, то ли от усталости, то ли от сильного нервного напряжения. И все-таки один вопрос вцепился в сознание острым крючком: интересно в родном мире меня уже ищут? Ведь прошло несколько дней. Папу, наверное, выписали из больницы, а тетя Маша потеряла свое платье. Может, даже Ася заметила пропажу подруги. Или ей сейчас не до этого? У нее Артем. Лучше бы я ни о чем не думала…

Достав нож, я принялась укорачивать им подол своего платья. Когда шла через кусты он еще спасал меня от колючих веток, хотя и цеплялся за каждую, но в ручье намокнет и станет тяжелым, а силы у меня и так на исходе. Поменяв дорожные ботинки Равены на свои старые балетки, я вошла в воду. Глубина ручья оказалась по щиколотку. Холодно, зато бодрит, следов за спиной не остается и питьевая вода всегда под рукой, точнее ногой.

Шаг, еще шаг. Сколько я так прошагала? Ноги окоченели. Я поняла, что больше не могу идти. На пару мгновений упала в траву рядом с ручьем. Больше нельзя, иначе усну. Надо как следует растереть ступни, съесть сухарь и найти безопасное место для сна.

С первым и вторым я справилась на раз-два. Разогретые ступни за неимением носков обернула обрывками ткани от подола, после чего надела ботинки, а сухарь сжевала по дороге, когда отправилась на поиски подходящего дерева. Спать на земле даже днем было слишком опасно. Я не знала, какие тут водятся хищники. Да и те, кто меня ищет, мимо не пройдут. А если я заберусь вон на ту сосну, то надежда прожить еще несколько часов в этом мире возрастет.

Самым трудным оказалось залезть, добраться до раскидистых ветвей в трех метрах от земли. Видимо, не зря меня дважды обозвали кошкой. По обломкам сучков, обдирая пальцы и рискуя свернуть себе шею, я забралась наверх. С помощью ножа нарезав тонких веток, разложила их между двумя толстыми, растущими рядом практически на одной высоте. Повернувшись спиной к стволу, привязала себя к нему веревкой. Все. Теперь спать.

Вопреки ожиданиям провалиться в сон особого труда не составило…

* * *

Она была маленькой, худенькой, хрупкой и беспомощной, как котенок. Совсем еще девчонка. Равена выглядела старше, особенно в том парадном придворном платье с длинным шлейфом, в котором вышла к двуликим во время помолвки. Лэнс еще пошутил тогда, шепнув Дэю: «Посмотри, какой хвост, не то что у тебя».

Князь встопорщил усы. Показалось, что девчонка просыпается, но она всего лишь вздрогнула во сне. Дурочка. Куда же ты бежишь? Зачем? Неужели надеешься вернуться?

Не просыпаясь, беглянка пыталась пристроить голову на стволе, но та раз за разом скатывалась в сторону на плечо, а следом вело все тело. Лэнс прищурился и коротко рыкнул на расшумевшегося внизу молодого кабана. Того как ветром сдуло. Девчонка продолжала спать. Лэнс наблюдал за ней уже целый час. Растрепанные волосы наполовину скрывали лицо, в призрачном свете луны они казались темными. А еще она вкусно пахла. Если убрать все посторонние запахи, ее собственный сводил с ума своим пьянящим ароматом. Лэнс, подогнув лапы, удобнее устроился на ветке. Хорошо, он подождет, пока она сама не проснется, а пока подумает, что с ней делать.

* * *

Самым ужасным было, просыпаясь, осознавать, что все это не снится, а является твоей реальностью вот уже практически неделю. Тело затекло, руки и ноги заледенели, а внутри сосущая пустота. Я открыла глаза и вздрогнула. Напротив, на соседнем дереве, расположился огромный зверь с горящими зелеными глазами. Будь он поменьше раз в десять, я могла бы принять его за кошку или, разглядев длинные кисточки на ушах, темнеющих на фоне полной луны, подумать, что это рысь. Но зверь был слишком большим для подобных предположений. Большим и опасным…