Джун и Нора не обращают на него никакого внимания, уйдя в свой собственный мир, доступа к которому у Алекса никогда не было. Их отношения – что-то невероятное и не поддающееся описанию для многих людей, включая иногда даже Алекса. Зная обеих вдоль и поперек, он понимает, что между ними всегда будет загадочная девичья связь, которую он не в состоянии и, вероятно, никогда не сможет понять.

– Мне казалось, тебе нравится твоя подработка в Washington Post? – спрашивает Нора, с глухим хлопком вытаскивая пробку из бутылки и отхлебывая прямо из горла.

– Так и было, – отвечает Джун. – Вернее, так и есть. Одну колонку в месяц сложно назвать подработкой. Большая часть моих предложений отклоняется лишь из-за околополитических тем. И даже если что-то из этого принимают, текст должна сначала прочитать пресс-служба. Так что, отправляя эти бессмысленные статейки, я думаю о том, что где-то там люди делают по-настоящему важную журналистскую работу, и вынуждена просто с этим смириться.

– Так, значит… тебе это не по душе? – Джун вздыхает. Найдя нужную пластинку, она вытаскивает ее из конверта. – Дело в том, что я не знаю, чему еще могу посвятить свою жизнь.

– Они не дадут тебе какое-нибудь журналистское задание? – спрашивает Нора.

– Шутишь? Они даже не пустят меня в свой офис, – отвечает Джун. Поставив пластинку, она опускает иглу. – Что бы на этот счет посоветовали Райли и Ребекка?

Нора запрокидывает голову и смеется.

– Мои родители посоветовали бы тебе то же, что сделали сами: забить на журналистику, подсесть на ароматерапию, купить лачугу в дебрях Вермонта и каждый день ходить в одинаковых жилетках от LL Bean с запахом пачули, которых у вас штук шестьсот.

– Ты упустила важный момент: в девяностых нужно было вложиться в Apple и чертовски разбогатеть, – напоминает ей Джун.

– Это все частности.

Джун подходит к Норе, зарывается пальцами в ее кудрявые волосы и наклоняется, чтобы чмокнуть подругу в макушку.

– Я что-нибудь придумаю.

Нора протягивает ей бутылку, и Джун делает глоток. Алекс драматично вздыхает.

– Поверить не могу, что мне приходится учить весь этот бред, – говорит он. – А я ведь только что сдал экзамены.

– Слушай, тебе одному удается драться со всем, что движется, – говорит Джун, вытирая рот тыльной стороной ладони, что она делает только в присутствии их двоих, – включая британскую монархию. Поэтому мне тебя совсем не жалко. В любом случае Генри вел себя вполне прилично, когда мы с ним танцевали. Не понимаю, за что ты так сильно его ненавидишь.

– Я думаю, это просто потрясающе, – встревает Нора. – Заклятые враги вынуждены заключить мир, чтобы уладить напряженность между своими странами. Есть в этом что-то шекспировское.

– Надеюсь, от Шекспира здесь только то, что мне вонзят кинжал в самое сердце, – отзывается Алекс. – Здесь указано, что его любимое блюдо – пирог с бараниной. Ничего скучнее я даже придумать не могу. Генри весь какой-то картонный.

Список полон фактов, которые он и так знает либо из новостей о королевской семье, либо посредством изучения странички Генри на «Википедии», сопровождавшегося гневом и раздражением. Он знает все о родителях Генри, о его старшем брате Филиппе и старшей сестре Беатрис, о том, что он закончил факультет английской литературы в Оксфорде и играет на фортепиано. Остальные факты настолько тривиальны, что Алекс не может представить, что кому-то на интервью будет интересно о них спрашивать. Однако он не может допустить, чтобы Генри оказался подготовленнее его.

– У меня есть идея, – говорит Нора. – Давайте сыграем на выпивку.

– О, да, – соглашается Джун. – Выпиваем каждый раз, когда Алекс отвечает правильно?

– Выпиваем каждый раз, когда от моего ответа тебя стошнит, – язвит Алекс.

– Один глоток за правильный ответ, два – за факт о принце, который объективно окажется мерзким, – предлагает Нора. Джун уже достала два стакана из стенного шкафа и передает их Норе. Та наполняет бокалы, оставив бутылку себе. Алекс сползает с кровати, усевшись рядом с ней на полу.

– Ладно, – продолжает она, взяв листок бумаги из рук Алекса. – Начнем с простого. Родители. Вперед.

Алекс поднимает бокал, представляя в воображении картинку с родителями Генри – Кэтрин с ее ясными голубыми глазами и Артура с лицом кинозвезды.

– Мать – принцесса Кэтрин, старшая дочь королевы Марии, первая принцесса, получившая докторскую степень по английской литературе, – тараторит он. – Отец – Артур Фокс, обожаемый всеми актер английского кино и сцены, наиболее известный по роли Джеймса Бонда в восьмидесятых. Ушел из жизни в 2015 году. Пейте.

Девушки выпивают, и Нора передает листок Джун.

– Ну ладно, – говорит она, просматривая список и, по всей видимости, выискивая что-то посложнее. – Посмотрим. Кличка собаки?

– Дэвид, – отвечает Алекс. – Бигль. Я помню это потому, что… какого черта я вообще это помню? Кто называет собаку Дэвидом? Имя больше подходит адвокату по налогам. Собачий адвокат по налогам. Пейте.

– Имя лучшего друга, возраст и род занятий? – спрашивает Нора. – Другого лучшего друга, не тебя, конечно.

Алекс, как ни в чем не бывало, показывает ей средний палец.

– Перси Оконьо. Сокращенно Пез или Пеззо. Наследник «Оконьо Индастриз», лидирующей в Африке компании по медико-биологическим разработкам, которая базируется в Нигерии. Двадцать два года, живет в Лондоне, познакомился с Генри в Итоне. Управляет некоммерческим благотворительным фондом Оконьо. Пейте.

– Любимая книга?

– Эм, – запинается Алекс. – Черт. Гм. Как же ее…

– Простите, мистер Клермонт-Диас, ответ неверный, – говорит Джун. – Благодарю вас за игру, но вы продули.

– Да ладно, ответ-то какой?

Джун смотрит на список.

– Здесь написано… «Большие надежды»?

Нора и Алекс одновременно стонут.

– Понимаете, о чем я? – спрашивает Алекс. – Чувак читает Чарльза Диккенса… ради удовольствия.

– Ок, на этот раз прощаю, – перебивает его Нора. – Два глотка!

– Ну, а я считаю… – говорит Джун, пока Нора присосалась к горлышку бутылки, – …что это очень мило! Конечно, слегка пафосно, но ведь основной посыл этой книги в том, что любовь важнее статуса, а правильные поступки важнее денег и власти. Может, эта тема ему близка…

Алекс издает громкий и протяжный звук, как будто пускает газы.

– Какие же вы снобы! Он и вправду показался мне милым.

– Потому что ты сама такая же поехавшая, – отвечает Алекс. – И пытаешься защитить себе подобных. Это природный инстинкт.

– Я искренне пытаюсь тебе помочь, – говорит Джун. – Но терпение у меня не резиновое.

– Эй, как думаете, что Захра включила в список фактов обо мне?