Генеральный прокурор Томас К.Линч, тогда ещеновое лицо на сцене правосудия, фантастическими темпами бросился выстраиватьпирамиду полного расследования. Он разослал вопросники более сотни шерифов,окружным прокурорам и шефам полиции, запрашивая информацию по Ангелам Ада идругим «сомнительным элементам». Он также обратился с просьбой представлять емупредложения, как можно справиться с ними, не нарушая буквы Закона.

Прошло шесть месяцев, прежде чем все ответыприобрели вид 15-страничного доклада, читавшегося как сценарная разработкахудших снов Мики Спиллэйна. Но сделать из этого материала какие-либо далекоидущие выводы было невозможно – фактура была слабовата. Штат собирался свестивоедино всю информацию по этим головорезам, настоятельно потребовать болеежесткого судебного преследования, категорично и бескомпромиссно контролироватьих и надзирать за ними всеми доступными способами.

У внимательного читателя может создатьсявпечатление, что, даже если Ангелы и были такими монстрами, какими они казалисьна первый взгляд, возможности у копов были довольно ограничены. И уж, конечно,мистер Линч прекрасно осознавал, что, ввязавшись в такое дело по политическимпричинам, он пошел по довольно ненадежному следу.

Доклад был красочный, интересный, изобиловалдеталями и следовательно постоянно щекотал нервы, т.е. являл собой стопроцентнообразцовый документ для поднятия оглушительной шумихи в национальной прессе.Там было перечислено множество безумных акций, приведена масса примеровбессмысленного вандализма, оргий, уличных драк, извращений и показана страннаявереница невинных жертв – всего этого даже на бумаге, даже при изложении скупымполицейским языком, было достаточно, чтобы подвергнуть тягчайшему испытаниюдоверчивость самого скучного полицейского репортера. Спрос на этот доклад средигазетных и журнальных кругов был так велик, что офис Генерального прокурора былвынужден заказать второе издание. Даже Ангелы Ада получили один экземпляр;кто-то из Ангелов украл мой собственный. Большую часть доклада занимал раздел,озаглавленный «Хулиганская Деятельность», – краткий отчет о деятельностиoutlaws на протяжении последних десяти лет. А именно:

«2 апреля 1964 года группа из восьми АнгеловАда ворвалась в дом одной женщины в Окленде, выставила ее сожителя на улицу,угрожая ему пистолетом, и изнасиловала ее в присутствии троих ее детей. Позже,тем же утром, подружки Ангелов пригрозили жертве, что располосуют бритвой ейлицо, если она обратиться в полицию…

Рано утром 2 июня 1964 года поступилосообщение о том, что три Ангела Ада схватили 19-летнюю девушку в небольшом барев северной части Сакраменто, и пока двое из них держали ее распростертой наполу бара, третий сорвал с нее верхнюю одежду. У жертвы в то время быламенструация; ее гигиеническая прокладка была сорвана, и третий индивид совершилс женщиной половой акт…

На рассвете 25 октября 1964 года девятьАнгелов Ада и две их подружки были арестованы полицией Гардены и офицерамишерифа, после того как поступил звонок из одного бара города и было полученосообщение об учиненных там беспорядках. Полиция докладывала, что компания«стала крушить все вокруг», после того как некто пролил на одного из Ангеловкружку пива. Бар был превращен в руины, пол покрыт кровью, как на бойне, астолы для игры в пул залиты пивом и мочой…».

В докладе Линча были точно отмечены даты ещевосемнадцати таких правонарушений, и высказывалось предположение, что подобныхактов было совершено несколько сотен. Газеты всего штата заполнилисьсостряпанными из этого добра передовицами, наряду с заверениями Генеральногопрокурора, что проблема будет искоренена с помощью полиции. Большинстворедакторов калифорнийских изданий отводили этой истории видную роль примернодень или два, а затем спокойно переключилось на другие темы. Ангелы Ада и доэтого фигурировали на страницах газет, и в докладе Линча – основанном навыжимках из старых полицейских досье – было не так уж много нового илиошеломляющего.

Ангелы, похоже, в очередной раз отошли навторой план, но застоявшуюся было воду опять взбаламутил корреспондент New YorkTimes в Лос-Анджелесе, выдавший пространный и трагический комментарий к докладуЛинча. Его сочинение появилось в Times 16-го марта, под заголовком,растянувшимся над двумя полосами. Оно послужило той самой искрой, которойтребовала история; драка разгорелась с новой силой. Time продолжил начатое16-го, и продолжение сопровождалось левым хуком, под названием «Бешенее самыхбешеных». Newsweek нанес хук правой, опубликовав статью «Дикари». И к томувремени как улеглась поднятая всей этой возней пыль, национальные службыновостей получили гарантированный кусок жареного. Здесь были: секс, насилие,преступление, сумасшествие и разврат – все в одном флаконе. Приведу описаниепробега в Портервилль в День Труда, случившегося за полтора года до этого, изNewsweek за 1965 год:

«Рычащая стая из 200 мотоциклистов в черныхкуртках съехалась в маленький, сонный, южный калифорнийский городокПортервилль. Они буйствовали в местных барах, выкрикивая непристойности. Ониостанавливали автомобили, открывали дверцы машин, пытаясь лапать ехавших в нихженщин. Несколько их подружек, обутых в сапоги, разлеглись прямо на серединеулицы и призывно выгибались, изображая удовольствие от полового акта. В одномбаре полдюжины мотоциклистов жестоко избили 65-летнего мужчину и пыталисьпохитить официантку. И лишь после того как к делу приступили около 70полицейских из соседних городов, дорожный патруль, полицейские собаки и былипущены в ход водяные брандспойты, мотоциклисты вскочили в седла своих„харлей-дэвидсонов“ и с грохотом рванули из города».

Оба издания, Newsweek и Time, сравнивали«вторжение» 1963 года в Портервилль с фильмом «Дикарь», сюжет которого основанна подобном инциденте, имевшем место в 1947 году в Холлистере, штат Калифорния.В главной роли снялся Марлон Брандо…, а Time назвал фильм «ошметками жалкого,нездорового среза жизни банды разгульных, порочных и самодовольныхмотоциклетных хулиганов, называвшихся „Черными Бунтарями"“. Однако, поутверждению Time, о „Дикаре“ довольно быстро забыли, потому что „типажи получилисьчересчур гротескными, а то насилие, которое эти персонажи чинили, было стольмонотонно и однообразно, что не могло восприниматься аудиторией как настоящее“.