– А что, такие технологии разве есть? Да про них бы уже на каждом углу трубили!

– Такие технологии есть. Более того, они имелись уже десять лет назад, когда мои английские коллеги из «Годсхенда» предложили мне работу по созданию программного обеспечения для их биокомпьютера, который они планировали соединить с человеческим разумом. Технически это было не так уж сложно – нейроинтерфейс, способный работать симбиотично с головным мозгом, мы таки создали. Проблема возникала в другом – человеческий разум не хотел сопрягаться с инородной информационной средой и либо напрочь отторгал чужеродную матрицу, либо в редких случаях каким-то непонятным образом обособлял ее внутри себя, провоцируя раздвоение личности.

Мы предположили, что это происходит потому, что у компьютера и у мозга разная частота электрических импульсов. Начали работать по этой теме. Угрохав на это пару лет и кучу денег, нам таки удалось создать прибор, который сканировал бы частоты работы мозга и имитировал их, накладывая свою собственную частоту. Получился маленький такой микропроцессор, размером с ноготь. У него обнаружилась очень интересная побочная функция – наложенные микроволны очень эффективно снимают напряжение головного мозга. Это лучшее средство от бессонницы, поверь мне. У меня в телефоне такой чип имеется, и в твой смартфон я его тоже вставил. Ты уж извини, что я твой мобильник стащил тогда – на автомате в карман сунул. А вспомнил про него, когда уже таможенный контроль в Шереметьеве проходил.

– Я полагаю, такие чипы – из разряда секретных технологий? – осторожно спросил я, не давая понять, что уже в курсе про существование шпионского устройства в моем смартфоне.

– Это корпоративный секрет, – утвердительно кивнул Арефьев. – Хотя бы потому, что очень уж дорого он обошелся компании. А выгода от него была неочевидна – синхронизированный с компьютером разум все равно воспринимал информационную матрицу компьютера как нечто инородное. Тогда возникла идея слияния сознания с компьютером под гипнозом. Для этого мы привлекли к работам господина Хименеса. Мануэль – это тот еще умелец по части запудривания мозгов. Он способен вкладывать в разум своих пациентов такие воспоминания, которых в реальности и вовсе никогда не было.

– О да – я в полной мере прочувствовал это на себе! Рассказывая всем про автокатастрофу, в которой мне посчастливилось выжить, я выглядел полным идиотом в глазах окружающих. Но для меня-то эти воспоминания были очень даже реальными!

– Это потому, что твой разум легко поддается гипнозу. Но ты не один такой «везунчик»: начав работать на «Годсхенд», Хименес собрал целую команду из гипнотизеров и экстрасенсов и поставил это дело на поток. А чтобы хоть как-то упорядочить этот весьма щепетильный процесс, наши коллеги из медицинского управления, занимавшиеся дистанционной компьютерной диагностикой здоровья по всему миру, добавили в свою программу пару дополнительных утилит и сформировали закрытую базу данных по потенциальным пациентам доктора Хименеса.

Тут-то и выяснилось, что все нестойкие к гипнозу люди оказались способны принять в свое сознание также и компьютерную информацию. Под гипнозом разум действительно не противился слиянию с машиной. Но после выхода из состояния транса мозг моментально определял: что – его собственное, а что – постороннее. И компьютерная часть немедленно обосабливалась, точно так же, как и ранее, когда нужный эффект достигался без помощи гипноза. В конце концов, породив очередную партию бедолаг с раздвоенной личностью и обостренной шизофренией, исследования зашли в тупик. А потом случился финансовый кризис, и компания, понеся значительные убытки, вовсе свернула разработки нейроинтерфейса.

Наш отдел расформировали, а я вернулся в Россию. Обратно в Бауманку устроиться не удалось – с большим скандалом я оттуда уходил. К тому же кто-то из моих бывших коллег пустил слух, что я-де английской разведкой завербован. Так что передо мною тогда вообще все двери закрывались. Место нашлось только во Владимире, в компании мобильной связи «Интерком» – судя по пространным намекам, ее хозяева сами были не прочь законнектиться с британскими спецслужбами, чтобы создать себе «резервный аэродром» на Западе. Но тут я им ничем помочь не мог, и потому большие боссы быстро потеряли ко мне интерес – хорошо еще, что вообще работать оставили. Думал, перекантуюсь годик-другой…

– А получилось – пять лет.

– Да, получилось так. А про «Годсхенд» я и думать забыл. Но только они про меня не забыли. В прошлом году их новый вице-президент, Ричард Ротшильд, лично приехал ко мне и сообщил, что они возобновляют мою старую программу. Они начали работать с нанотехнологиями, и у них возникла новая идея-фикс – не внедрять машину в мозг, а вырастить компьютер прямо из мозга! Как ты на это смотришь?

– Звучит фантастично.

– Я тоже поначалу к этому скептически отнесся. Хотя интерфейс для программного обеспечения я все же обновил. Очень уж неплохо мне за апдейт заплатили – я сразу машину себе купил. А потом сотрудники научной лаборатории «Годсхенда» воплотили результат моих трудов в жизнь, сделав успешный опыт на мыши. Они вырастили нанопроцессоры прямо на коре мышиного головного мозга!

– И долго та мышь прожила с компьютером в башке?

– Вопрос неправильно поставлен. Мышь прожила сколько ей было положено на ее мышином веку. Но вот как она прожила этот самый век! Эту мышь посадили в сообщество ей подобных, и там она в короткое время стала абсолютным доминантом! Но это было еще не все! Потом эту самую мышь посадили в колонию крыс…

– Где ее и сожрали в первый же день.

– Отнюдь нет! Не в первый, и не во второй, и вообще не сожрали! Потому что мышь и там стала доминантом! И совершенно непонятно было, как она управляется с кровожадными монстрами размерами в разы больше ее.

– Просто какая-то супермышь… Они ее к кошкам не пробовали посадить?

– Не пробовали – всему же есть границы. Они сразу на человеке начали технологию проверять.

– И – что?

– И – облом. Человеческий разум несколько сложнее мышиного, да и мозговые импульсы у него не такие, как у животных. После того как несколько добровольцев, возжелавших стать суперчеловеками, впали в кому, а потом и отправились в мир иной, эксперименты засекретили и перенесли за пределы Великобритании. И там они уже не были, мм… добровольными.

– А я-то каким образом попал в число подопытных?

– Из закрытой базы данных «Годсхенда». Мануэль привез с собой список наших потенциальных кандидатов – примерно с полсотни людей из центральных областей России, наиболее подходящих для гипнотизирования по своим биоритмическим показателям. Список сей был упорядочен по алфавиту, и твоя фамилия там значилась первой. Честно говоря, я сам офигел от такого совпадения. Но это именно тот случай, когда против судьбы не попрешь.

– Так вот оно в чем дело! Вот из-за чего ваш специалист по нетрадиционному пирсингу мне голову продырявил! Хименес меня загипнотизировал, вложив в мою голову воспоминания о несуществующей аварии на трассе. Потом вы влили в меня чекушку водки для анестезии, а ваш хирург-трансплантолог сделал мне пару дырок в черепе и «железо» туда запихал! А потом все замазал и заклеил, как будто бы ничего и не было. Вот же вы гады!