Альтернатива аккуратно подталкивала меня к следующему шагу, мягко и ненавязчиво призывая вновь погрузиться в ее заманчивые объятия. И да, я понемногу начинаю понимать, что у меня возникает своего рода ментальная зависимость от этого удивительного мира. А это не может не беспокоить.

Но пока я держался, тем более что стартовала наша долгожданная турпоездка на Мальту. На это ушел целый день. Пару часов добирался рейсовый автобус до Москвы, три часа мы просидели в терминале аэропорта Домодедово, еще несколько часов длился сам перелет, и потом около часа микроавтобус с туристами добирался из аэропорта до отеля «Интер Континенталь». Прибыли мы туда уже поздно вечером, поужинали в ресторане при отеле, вернулись в номер и свалились в постель, что называется, без задних ног.

Между прочим, на ресепшене перед регистрацией мне вручили конверт с официальным письмом от компании «Годсхенд». В среду в десять часов утра меня приглашали на подписание контракта на виллу «Романо» – там находился мальтийский филиал компании. Где располагалась эта вилла, в письме не было указано. Но это меня уже не касалось – за мной должны были прислать автомобиль.

Вводный инструктаж, дистанционное знакомство с сотрудниками компании, с которыми мне предстоит контактировать при исполнении служебных обязанностей, обучение работе с корпоративными программами и собственно само подписание контракта согласно плану должны были занять несколько часов, с перерывом на обед. Следующий день также был зарезервирован за мной – на всякий случай, если не уложимся за сутки. А чтобы моя супруга все это время не чувствовала себя обойденной вниманием, ей презентовали двухдневную морскую экскурсию на Сицилию. С персональным гидом. На частной яхте.

Однако… Какие же реальные возможности у этой загадочной компьютерно-медицинской компании, если она так сорит деньгами буквально на каждом шагу, а ее топ-директора вхожи в Букингемский дворец? Когда я начинал думать про это, мне становилось муторно на душе.

Два первых курортных дня мы провели на пляже, тупо релаксируя после промозглой российской осени. Но отдыхал и расслаблялся я только телом – внутри моего сознания понемногу взводилась пружина неосознанной тревоги. Это было состояние полной беспомощности – так, наверное, могла бы думать кукла-марионетка при взгляде на тончайшие нити, прикрепленные к ее рукам и ногам. И вроде бы формально ты свободен, но на самом деле будешь делать только то, что позволят тебе невидимые кукловоды.

Но это не было единственной причиной моей нервной напряженности. Хотя странные сновидения больше не повторялись, но меня не покидало ощущение, что там, в Альтернативе, меня очень ждут. И что потеря времени и темпа там потом может очень больно отразиться для меня здесь.

И уж точно я не хотел досидеться до новой встречи с рыжим псевдокотом – этим своеобразным вирусом в моей внутрисознательной игре. В прошлый раз я, попав под его контроль, едва не сломал себе ногу о перила на лестничной площадке у квартиры Стрешнева. А теперь рыжий, получив трепку от своего черного собрата, явно станет и умнее, и хитрее. И злее. Поэтому еще не факт, что из очередной стычки с ним я выйду живым и здоровым.

Но вот настал тот день и тот час, который я старался мысленно отсрочить. Через полчаса после завтрака к парадному входу отеля прибыл самый натуральный «роллс-ройс»! Машина была из разряда ретро, годов этак семидесятых прошлого века. Но видно было, что пользовались ею редко и аккуратно. Водитель, пожилой тучный негр в окантованном сером пиджаке, форменных брюках с лампасами и фуражке с кокардой, что-то меланхолично пробурчал по-английски себе под нос и распахнул передо мной заднюю дверцу.

Круто, что уж тут сказать, в таких машинах аристократов и министров возят. Я чувствовал себя неуютно в салоне, отделанном красным деревом, полированным металлом и тисненой кожей, и уже начал сожалеть, что вопреки настояниям жены не купил и не взял с собой брючный костюм. А в джинсах и футболке я даже на фоне одетого в униформу водителя выглядел убого, как какой-то бродяжка.

Покрутившись по узким улочкам Валетты и свернув в пригороды, автомобиль подъехал к раздвижным автоматическим воротам, которые водитель открыл, нажав кнопку на брелоке. Мы въехали в огороженный периметр и, проехав через апельсиновый сад, с виду весьма запущенный, остановились у небольшого особняка, тоже не слишком нового. Видимо, владельцы пластической клиники старались здесь особо не светиться.

Оно и понятно, учитывая, что их клиентура – весьма разнообразная и не обязательно в ладах с законом. На здании даже вывески не было, зато здесь имелась охрана. Секьюрити в черном костюме, черных очках и с гарнитурой на ухе молча кивнул, услышав мое имя, что-то произнес, обращаясь к невидимому коллеге, и дверь в дом открылась с тихим щелчком. Внутри обнаружился второй охранник – абсолютный клон первого. Он проводил меня по коридору внутри дома и открыл дверь в залитое солнцем помещение – что-то вроде комнаты для переговоров, с низким столиком и белыми кожаными креслами.

Щурясь от солнечных лучей, бьющих прямо в глаза, я не сразу разглядел человека, сидящего передо мной. Зато когда разглядел… просто не смог удержаться от многоэтажной матерной реплики!

– Я тоже рад нашей новой встрече, дорогой ты мой Игорь Владимирович, – с сарказмом произнес Арефьев, загадочно улыбаясь и потирая руки. – Наша с тобой история по-разному могла обернуться, как для тебя, так и для меня. Но, коли уж мы с тобою сейчас здесь, все идет по плану.

– По чьему плану?!

– По моему, конечно… Мря-а-ау!

Я едва умом не тронулся, услышав такое. Последняя реплика, конечно же, была произнесена не Арефьевым. Из-за его кресла вальяжно и неторопливо вышел здоровый черный лобастый котяра, не отбрасывающий тени, словно черная дыра в потоке солнечных лучей. Смайлик уселся, обмотав лапы пушистым хвостом, и расплылся в умилительной улыбке – от уха до уха, как умеют только псевдокоты. Ох, как же ты не вовремя, дружок…

– С тобой все в порядке? – спросил Арсений Петрович, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, на котором, видимо, читались явные признаки душевного расстройства. Арефьев даже помахал рукой для уверенности, что у меня там, по другую сторону лица, «все дома», чем таки вывел меня из ступора. – Ты присаживайся, Игорек. В ногах правды нет, а разговор будет долгим.

– Допустим… – все еще потерянно произнес я, плюхаясь в белые подушки и с трудом отводя взгляд от бездонных кошачьих глаз, пристально уставившихся на меня. Слишком уж хорошо я помнил, чем заканчиваются такие гляделки. – Давайте так: мы сейчас попробуем обнулить наши отношения и попытаемся начать, что называется, с чистого листа. Но вы начнете с того, что объясните мне, что же такое с моей головой сотворили вы и ваш хренов хирург-венесуэлец. Что это была за операция в полевых условиях? И почему после этого ко мне такое особенное внимание появилось со всех сторон? Только давайте сразу договоримся – не врать и не вилять!

– Врать мне незачем, поскольку нам с тобой еще работать вместе придется, – с натянутой улыбкой промолвил Арефьев. – И хотелось бы, чтобы мы находились на одной стороне. В общем, история эта почти детективная. В свое время я, тогда еще обычный профессор кафедры информатики Бауманского университета, выступал в Лондоне с докладом на тему «Искусственные нейронные сети». Десять лет назад эта тема была новой и прорывной, но основывалась лишь на теоретических выкладках – тогда еще никто не понимал, каким образом заставить машину думать. Сейчас самообучающиеся информационные сети уже не новинка, но все же это не то. Не получается сделать из машины человека – логического мышления для этого явно недостаточно, нужен принципиально иной подход. И он лежит в области физического совмещения человека и машинного интерфейса.