Сколько себя помню, всегда обожала петь. В душе, на работе, перед сном, – просто помешательство какое-то. Меня это всегда успокаивало и поднимало настроение.

Усевшись за центральным столиком на диваны, мы с девочками быстро выбрали, что заказать на закуску. Остановившись на салатах и мясной нарезке, мы решили выпить сегодня по бокалу коньяка. Настроение было просто супер. Атмосфера вечера также была на высоте, и поэтому я расслабилась. Видимо, зря.

После четвертой рюмочки меня хорошо разморило, и мне понадобилось посетить дамскую комнату. Встав на ноги, я почувствовала, как коньяк ударил по ногам, оседая приятным огнем внизу живота. Стараясь не слишком шататься, я двинулась в нужном моему организму направлении. В дамской комнате не было никого, и поэтому, сделав по-быстрому свои дела, я подошла к чистой белоснежной раковине в форме ракушки, чтобы вымыть руки.

Свет погас неожиданно, отчего я нервно вскрикнула и замерла на месте. Шестеренки в голове заработали с бешеной скоростью. Выключатель находился внутри помещения, в котором я сейчас находилась. А это значило, что кто-то в данный момент находится со мной наедине в пустой темной комнате. Мамочка!

Мурашки, как перепуганные зайцы, побежали по спине, как будто увидели опасного голодного хищника и решили спрятаться в своих уютных теплых норках. А как же я? Мне куда деваться?

Запах дорогих мужских духов ударил по рецепторам моего маленького аккуратного носика. Нотки запахов диких джунглей, если так можно было выразиться, пугали меня сейчас до дрожи в коленках. Мужчина! Вкусно пахнущий мужчина!

Здесь. Сейчас. Со мной наедине. Что там обычно делают в таких ситуациях героини американских ужастиков? Умоляют, чтобы их не трогали и не убивали. Объяснимо и логично, но не мое.

Я не трус! Но… я боюсь… А когда меня загоняют в угол, я кусаюсь.

Я стремительно обернулась назад и… попала в теплые сильные лапы хищника. Боже, какой у него парфюм! Закачаешься.

Теплое горячее дыхание опалило мне висок, разнеся по телу предательские нотки возбуждения. Да ладно! Мужская рука, медленно оглаживая, спустилась вниз и жестко захватила в плен мои нервно трясущиеся руки. Оголенные запястья почувствовали нежное прикосновение дорогой ткани. Я была так ошеломлена происходящим, что не могла даже возразить или закричать, так как теплое дыхание мужчины обожгло мне щеку, выбив все мысли из головы напрочь.

Связав мои руки и опустив их вниз, мужчина немного отошел назад, разделяя наши тела парой сантиметров. Слишком мало и так невыносимо далеко. Это сейчас вообще мои мысли были?

Горячие ладони прошлись по моим рукам вверх, замерев на плечах. Незнакомец медленно, как будто играя, склонился к моему лицу, прошелся кончиком своего прохладного носа по виску и скуле и легко поцеловал уголок приоткрывшихся от неожиданности губ. Вселенная, что он делает?

Легкий вздох сорвался с моих губ, когда он нежно, но твердо зафиксировал свои руки у меня на бедрах. Резкий поворот вокруг своей оси, и я уже стою в темноте перед своим отражением. К попке прижались мужские бедра, вырывая из груди нервный выдох и бешеное возбуждение. Он собрался меня изнасиловать здесь? В женском туалете? Дожила-а-а-ась.

Но если судить о реакции предательского тела, то это было вряд ли. Как бы не получилось наоборот, и мы не поменялись местами. Я насильник, он жертва. Никогда такого не испытывала раньше с парнями, и это беспокоило и наводило на определенные мысли.

Тем временем, мою правую грудь нежно оглаживали и мяли. Каак прия-я-ятно, не передать. Но что-то в этой ситуации меня напрягало и настораживало. И предчувствие меня не обмануло.

Первый удар был несильным, но ощутимым. Мой вскрик ударился кафельные черные стены.

– Да как ты… Ай! – снова удар, но уже ощутимей.

– Не смей, коз… Ой. Если еще раз ударишь, то я… Боже! – рычала я на него в темноту, глотая не пролившиеся слезы. Мой всхлип его остановил, хотя я изо всех сил старалась удержаться от этого.

Я слышала его хриплое шумное дыхание. Оно пугало меня до дрожи, и в тоже время безумно волновало. Он больше не бил. Его легкие поглаживания успокаивали кожу и были не хуже обезболивающего. Мои руки, по-прежнему связанные, сжимались от ярости и обиды. Чем я это заслужила? Какое право он имел меня бить?

– В следующий раз будешь думать, прежде чем дерзить мне, моя Татлим, – услышала я горячий шепот у себя над ухом. Этот голос…

– Ты… – я яростно забилась в его руках.

– Чш-ш-ш, моя Татлим. Успокойся. Иначе мне придется продолжить. И кто знает, чем это все может закончиться, – сладко выдохнул мне в шею этот гад, при этом ощутимо прикусив нежную кожу.

– Что ты делаешь? – зарычала я, дергаясь всем телом. – Я невкусная.

– Неправда. Ты о-о-очень вкусная, моя Татлим, – и что он заладил с этим «моя Татлим», будто я понимаю, о чем он говорит. Бесит!

– И, отвечая на твой вопрос, скажу, что помечаю тебя, – нагло заявил этот отчаянный собственник. – В животном мире так самец ягуара помечает свою самку, с которой он хочет спариться.

Мне вот интересно, он это серьезно?

– Что за каменный век? Ты рехнулся! Ай, – он что, снова это сделал? Бедная моя попка. Ничего, вот приду домой и засуну ее в холодильник, а потом открою охоту на этого больного озабоченного кошака.

– Загрызу, – тихо рыкнула я ему на ухо. И как только извернулась!

– Много-обеща-а-а-а-ающе-е-е-е, – сладко протянул в ответ этот сумасшедший и… ушел. Взял и ушел!

Свет включился внезапно и болезненно ударил по глазам, которые уже привыкли к темноте. Опустив голову вниз и проморгавшись, я увидела, чем мужчина меня связал, и охнула. Галстук. Шикарная мягкая ткань черного цвета с золотыми полосками по обоим краям. Больше не было никаких сомнений, кто был у меня за спиной. Вот же… чертов доминант!

Кое-как освободив руки, я раздраженно умылась и помыла наконец руки. Черт, а я, кажется, завелась не на шутку. Голос у него сказочный – глубокий, бархатный, возбуждающий. О-о-о, что-то меня не туда заносит. Вот ведь – приехал же, нашел, чтобы наказать лично!

– И что он там нес насчет метки? Заявил права. Ну что ж, пусть заявляет, только позволит ли это ему сама самка? – задала я вопрос девушке, которая сейчас отражалась в зеркальной поверхности напротив меня.

И впервые она была растеряна. Да ла-а-адно…

Пробуждение было фееричным. Голова гудела, как церковный колокол, горло саднило и першило, попу жгло невероятно, да еще к тому же на шее обнаружился приличный синяк. Я где вчера была? На боях без правил?

Быстренько приняв душ, я пошла на кухню, на ходу высушивая волосы полотенцем. Хорошо, что оделась в нижнее белье, а то так бы и предстала голой перед шика-а-арным черным котом, который гордо сидел в центре кухни, по всей видимости, ожидая меня.