Ее широкая улыбка пугает.

– Взгляни на себя. Поняла правила игры. – Когда я ничего не отвечаю, она закатывает глаза. – Да, в Подземелье. Она танцевала с дриадами. – Нимфа кивает на помост. – Им нравится находиться в обществе короля.

Я расслабляю руку, и она прижимает изделие к носу, глубоко вдыхая.

– Мм. Пахнет смертной жизнью.

Я поспешно удаляюсь, никак не комментируя ее последние слова, хотя она и нервирует меня.

– Поторопись, – кричит она мне в спину. – Подобных столов много в Подземелье. Будет обидно, если ты найдешь ее, но не сможешь удержать.

Я ругнулась, да так громко, что стоящий рядом сатир оборачивается и смотрит на меня. Он хмыкает, притоптывая ногой по полу.

Делия должна контролировать вылетающие из ее рта слова, но и нам обеим не стоило забывать, что нельзя разговаривать с чужаками или следовать за ними. Я посылаю безмолвную молитву всем звездам, которые наблюдают за нами, и спешу сквозь толпу к помосту.

Прокладываю себе дорогу, обходя танцоров, которые, как я предполагаю, умышленно кружатся на моем пути. Пара оленьих рогов почти пронзает мой живот, когда их владелец исполняет сложный маневр передо мной. Когда острые концы задевают край моей рубашки, наши взгляды пересекаются, и мальчик, в облике которого угадываются черты оленя, одаривает меня безумной ухмылкой. Его смех, бьющий мне в спину, пока он преследует меня до помоста, звучит неестественно.

Гейдж сидит боком на троне, высеченном из того же камня, что и вся пещера, – но выглядит он так, словно его вырастили, а не выточили. Я не смотрю ему в лицо, но краем глаза замечаю, что он наблюдает за мной. Голубая нимфа рядом с ним находится в боевой готовности, ее глаза устремлены на меня, словно от меня исходит угроза. Позади помоста я вижу дриад. По крайней мере, я надеюсь, что это они. Одни из немногих существ, о которых мама рассказывала мне в подробностях.

Дриады живут внутри деревьев. Их сердца – это сердца зелени и другой растительности. Их кожа напоминает кору березы, а черты лица состоят из сучков, колючек, мха и листьев. Та, что стоит ближе, оборачивается ко мне, когда я приближаюсь, и безмятежное выражение ее лица сменяется на хмурое.

– Она была с вами, – начинаю я, осматривая древесный народ, покачивающийся не в такт пульсирующей мелодии.

Дриада кивает, но я ловлю ее взгляд, устремленный на помост позади меня.

– Он не говорил, что вы не можете мне помогать, – шепчу я, догадываясь о ее намерениях.

– Это подразумевалось. – Ее слова звучат как дыхание ветра в ветвях, такие же тихие и едва уловимые. Остальные за ее спиной продолжают покачиваться, довольные тем, что она взяла разговор на себя.

– Она все еще в порядке? – спрашиваю я.

Она наклоняет голову, задумавшись. Листья в ее волосах шелестят от этого движения.

– Да. Пока. Цела. – Она делает паузу, обдумывая свои слова, и я беспокоюсь, что мое время закончится раньше, чем она заговорит. Я сжимаю руки в кулаки, стараясь приглушить вспышку раздражения. – Все еще. Незапятнанная.

Это слово бросает меня в дрожь.

– Куда она направилась?

Женщина не отвечает. Но дриада помоложе, стоящая за ее спиной, указывает пальчиком прежде, чем остальные успевают остановить ее. Затаив дыхание, я ухмыляюсь этому созданию и срываюсь на бег.

Это становится моей ошибкой.

Из толпы ко мне начинают тянуться руки, они толкают и дергают, умоляя остановиться. И, если бы все прикосновения были грубыми, возможно, мне было бы легче сопротивляться. Но они вертят мной. Втягивают в свои танцы. Ведут меня, словно дурочку. Кружат мою голову. Целуют щеки и руки, ласково улыбаются. Я отстраняюсь – пытаюсь отстраниться, – но вокруг только руки, еще больше рук. Я дотрагиваюсь до них в ответ и прихожу в восторг. Касаюсь шерсти на затылке сатира, прежде чем успеваю остановить себя. Он наклоняется ко мне, и из моего горла вырывается смущенный смех.

Другой его собрат обхватывает меня за талию и увлекает за собой в водоворот. Его копытообразные ноги выделывают сложные па. Он пытается научить меня, я изо всех сил стараюсь повторить за ним, но его рука скользит по моему бедру, и я уворачиваюсь. Девушка с нежно-зеленой кожей и волосами цвета плодородной, темной земли ловит меня и заключает в объятия. Я объясняю ей, что должна идти, но не помню, куда и зачем. Она восторженно смеется, уткнувшись лицом в мою шею. Ей нравится прижиматься ко мне. Думаю, я могу задержаться еще немного. Зачем вообще куда-то торопиться?

В воздухе витает запах лаванды. Я поднимаю голову и вижу, как ночное небо принимает форму высокой женственной фигуры. Плеяды порхают по ее коже, словно ожившие веснушки, и я завороженно смотрю на нее. Это ее история, которую я никогда раньше не слышала.

Она опускается к нам, и девушка крепче обнимает меня.

– Моя, – твердит она, и я кожей своей щеки ощущаю, как ее полная нижняя губа выпячивается.

Высокорослое создание улыбается, стоя перед нами на коленях, как будто на темной стороне ее лица открывается трещина, сквозь которую пробивается звездный свет. Она не издает ни звука, но девушка отпускает меня с хныканьем и ускользает обратно в толпу. Без ее прикосновений моя кожа покрывается мурашками. Кажется, впервые за долгое время я совершенно неподвижна, и мои мышцы горят от боли гораздо сильнее, чем должны. Вдыхаю и судорожно оглядываюсь по сторонам. Чувство времени потеряно, я дезориентирована и не знаю, в каком направлении должна была идти, чтобы найти Делию. Из моей груди вырывается всхлип отчаяния.

– Будь спокойна, давняя подруга. – Она не произносит эти слова вслух, но я отчетливо слышу их, каждое слово отпечатывается в моем сознании. – У нас мало времени.

– Я… я не знаю тебя, – говорю ей.

Она наклоняет голову.

– Ты знала. И вспомнишь вновь. Время – сложная штука. – Я не знаю, что ответить, но она и не ждет ответа от меня. – Ты найдешь свою подругу под столами. Она уснула.

– Уснула? – переспрашиваю. Я оглядываюсь через плечо. Столы, на которые она намекнула, находятся не так уж далеко.

– Мм. Она доставляла много хлопот, было сложно угнаться за ней и одновременно присматривать за тобой. – Она издает щебечущий звук, похожий на стрекотание сверчков на закате солнца. – Знаешь, я уже не так молода, как раньше.

Я хмурюсь. Но кое-что еще меня беспокоит. Это слишком просто.

– Он будет недоволен, – говорю я, поглядывая на помост. Гейдж выглядит скучающим, его голова откинута назад, глаза прищурены, а зрение расфокусировано. Но я всем своим телом ощущаю его взгляд.

Создание передо мной поднимается во весь рост.

– Немногие могут противостоять Темному королю. И мало тех, ради кого я готова пойти на такое.

Я вздрагиваю. «Темный король. Так вот в чей двор я попала». Народец – сам по себе опасный вид, но Неблагой Двор имеет просто ужасающую репутацию. По крайней мере, так сообщалось в преданиях, которые я читала.