-- Спасибо за возможность, но это бесполезно. Яуже пыта­лась - ничего не получилось... Мне легче просто петь. А гитара - этотвоя стихия.

-- Кстати, -- вмешался Иван, -- раз уж мызатронули эту тему, может, споешь нам что-нибудь, а мы подыграем?

-- Ты же слышал, что Тамара сказала - я сегоднятак пою, что плакать хочется.

-- Таня Буланова всегда так поет. Чем ты хуже?-- возразил Игорь.

-- Давай твою "Силу любви", ну,пожалуйста, -- прохныкал Иван.

-- Хорошо, родной. Специально для тебя ...

И она пела. Пела тихо, только для этихчетверых, и для тысячи пустых кресел, и для окон, задернутых длинными,бархатными, как ее голос, зана­весками; для дверей, которые Тамара Владимировнане закрыла за собой; для школы, потухшей в вечернем спокойствии; для любимыхохранников, которые, наверное, еще не ушли... для этой пус­тоты...

Наташе четыре или пять лет. Она ходит в детскийсад. Се­годня ее туда повел папа. Наташенька долго дергала но­жками, когда папапопытался взять ее на руки - она уже привыкла к бабушке, родители никогда неводили ее в садик. Она хватается ручонками за телефонную будку возле дома, застарую разбитую ржавую телефонную будку...

После тихого часа воспитательница спросила ее,кем она хочет быть, когда вырастет: Мальвиной, Чебурашкой..? Наташа молчала,она стеснялась сказать, что хочет быть Ниной Ивановной, воспитательницей.Забирать Наташу из детского сада приехали бабушка и дедушка на ма­шине. Назаднем сиденье - куча маленьких жевательных резинок по пятнадцать копеек. Своимнедетским чутьем Наташа понимала, что все это не­спроста. Это необычно, значит,будет что-то еще. Так и оказалось - Наташу повезли к зубному. Она боялась зуб­ных,да и вообще врачей боялась. Ее посадили в кресло, она уже не сопротивлялась:хотела казаться смелой. Долго сверлили зуб. Все это время девочка храбромолчала. Она никогда раньше не молчала, когда ей было больно. А сейчас вместопротивного жужжания бормашины слышала такое же противное жужжание лампы,направлен­ной на нее...

Теперь ей три года, она еще младше... Лето. Онасидит на песке на пляже и перекидывает маленькие камешки из руки в руку. К нейподходит незнакомый мужчина, берет на руки и несет ее в море... Подбегаетбабушка...

Теперь ей шесть. Наташу в первый раз отправилив магазин со словами: "Ты уже взрослая". Она робко стоит у прилавка,нерешительно тянет ручку с деньгами.

-- Что ты хочешь? -- спросила продавщица.

-- Хлеб, -- очень тихо, смущаясь, почти шепотомответила она.

Ей одиннадцать. К ней в комнату залетелабольшая ба­бочка, и Наташа убежала от нее на кухню...

А сейчас ей пятнадцать... Впервые в жизни сдаетэкзамены, в том числе и физику. За покрытым скатертью учительским столом сидятМаксим Викторович и директор. На столе разложены маленькие картонки с номерамибилетов - разумеется, перевернутые.

-- В каждом билете два теоретических вопроса иодна задача, -- объясняет учитель. -- Подходите по одному, тянете билет исадитесь решать задачу. Потом подходите ко мне с задачей. Если правильно -идете думать над теоретическими вопросами. Если задача не решена - тоже идете.Но на сей раз домой - готовиться к пересдаче экзамена. Все понятно? Приоритет узадачи. Прошу к столу за билетами.

Все сидят, не шелохнувшись. Волнуются.

-- Ну, давайте, давайте! -- успокаиваетдиректор. -- Не дрожите. Это не страшно.

А школьники, похоже, страшатся именно его,директора.

-- Наталья, -- Максим Викторович усталовзглянул на нее, -- может, ты рискнешь быть первой? А то все боятся...

Наташа послушно вылезла из-за своей парты,подошла к учительскому столу.

-- Вы думаете, я не боюсь? -- улыбнуласьМаксиму Викторовичу.

-- Тяни билет! -- ответил он на это.

-- Подскажете, какой полегче? -- спросила онасмело.

-- Ты со всеми справишься!

Наташа выбрала картонку, учитель выдал ейзадачу и чистый лист формата А4. Наташа села решать, но после нее за билетомникто не пошел.

-- Ребята, если вы меня так боитесь, --протянул директор, -- как же вы сдавать экзамен собираетесь, когда придут завучи ваш классный руководитель? Может, пока их нет, мы с Максимом Викторовичемуспели бы вам помочь с задачами...

И тут бедолаг как прорвало, даже чуть непоссорились, кто за кем в очереди.

А после физики останется только немецкий язык,сдавать который она будет одна. Стоп. Это все тоже уже в прошлом...

Наташа проснулась. Где-то в районе желудкапочувствовала странно-неприятное ощущение. И еще очень хотелось плакать.

Наташа села в кровати: заснуть больше несмогла.

За стеной, в соседней комнате проснулся Максим.

Ночью эта комната кажется большой. Может,потому, что открыты широкие окна? Лето в этом году кошмарно душное, безспасительных осадков. Часы в темноте девушка не увидела, подошла к окну. Максимговорил, что пошел работать учителем только ради квартиры. И вот она - вновостройке на одной из возвышенностей города. Днем вид от­сюда великолепный,но сейчас там, на улице, нельзя разглядеть ничего. Свет не горит ни в одном измножества окон, поэтому Наташа их не видит. Значит, сейчас около трех иличетырех часов ночи. Вернулась в постель.

Максим тихо открыл дверь в их"девчачью" комнату, и от этого Наташа вздрог­нула.

-- Извини, зайчик, я не хотел тебя напугать.Мне просто по­казалось, что ты не спишь, -- сказал он вполголоса.

-- Я, наверное, тебя разбудила, когда ходила покомнате.

-- В чем дело? -- он прошел бесшумно иосторожно, стараясь не тревожить дочкин сон, и сел рядом со своей девушкой накровать. -- Расска­зывай, что случилось на этот раз.

В темноте она его совсем не видела,почувствовала только горячую руку на своем холодном плече.

-- Мне просто кое-что приснилось, я проснулась.Я иногда вижу во сне свое прошлое. Меня всегда это так пугает, что япросыпаюсь. Сейчас экзамены снились, а еще я была маленькой.

-- Понятно. Это ночной кошмар! -- усмехнулсяМаксим.

-- Это были мои самые яркие впечатления. Мнебыло пять лет, я первый раз вытерпела физическую боль.

-- Тебя били? -- эту фразу Максим произнессовершенно серьезно.

-- Нет, мне сверлили зуб, -- Наташа слегкаулыбнулась.

-- Да, я бы тоже проснулся, если бы мнесверлили зуб...

-- А потом меня чуть не утопил какой-то мужик.Потом меня послали в магазин за хлебом... Я так боялась кассиров...